– О чем говорили, не знаешь?
– Не знаю, монсеньор, говорили тихо, хотя почти до драки доходило. Кулаки совали под нос друг другу. Наш герой на расправу скор и не труслив, людишки его побаиваются. Думаю, что умен, смотрит на человека с прищуром, слушает его внимательно, думает что-то. Но умен не шибко, вспыльчив больно. Волю рукам дает.
– Еще есть что?
– Нет, монсеньор, завтра еще погляжу за ним.
– Выясни, кто другие бродяги, с которыми он пил. Ступай. Стой.
– Да, монсеньор.
– А что ж за баба там такая, что за нее талер отдали? Неужто так хороша?
– Зуба у нее нет.
– Все, что ты разглядел?
– Нет, молода, свежа. Волосы белые с рыжиной. Высока. Не худа, не жирна. Грудь не мала, не велика. Зад от пола высок, нога длинная. На лицо пригожа. Хочет выглядеть как благородная. Хотя по говору из мужичья, не из босяков, ну, может, из мельников, из черного люда точно. Но зуба верхнего нет. То ее и портит.
– А головорез, значит, ее продал.
– Как лошадь в наем сдал, сам спать пошел, а мальчишка из пекарей ее в покои повел.
– Ступай.
Человек поклонился и вышел, а приор тоже в зале не остался. Поторопился по бесконечным коридорам и лестницам туда, куда никто из посторонних попасть не попадал. В личные покои Августа Вильгельма, герцога фон Руперталя, графа Филленбурга, курфюрста и архиепископа славного города Ланна.
В покоях архиепископа приор оказался не один, тут уже были лекарь, незаметный монах из самых близких и пожилая монахиня.
Архиепископ сидел в кресле с высокой жесткой спинкой, а монахиня мазала ему красные шишки на ногах коричневой мазью с едким запахом. Последние десять лет архиепископ страдал подагрой, а лекарь не мог найти нужного лекарства. Что только ни пробовал и кому только ни писал – все впустую. Но господин его не гнал, был рад и тому, что болезнь не усугублялась. Он знал, что некоторые другие нобили страдали куда тяжелее от этого недуга.
Приор встал рядом, как и другие, стал наблюдать за действиями монахини.
– Не молчи, – велел архиепископ, взглянув на него, – что сегодня случилось?
– Ничего, что достойно вашего внимания… – начал брат Родерик.
– Кроме… – продолжил архиепископ.
– Кроме письма от вашего брата.
– Конечно, от епископа Вильбурга. Другие братья меня редко беспокоят.
– От него, монсеньор.
– Что желает мой брат? – вздохнул архиепископ.
– Желает, чтобы вы даровали рыцарское достоинство одному доброму человеку. И причем без промедлений.
– И что задумал епископ Вильбурга?
– Пытаюсь выяснить, – склонился перед господином приор.
