«Тартионна»! — вспомнил неожиданно Черный Властелин, а в следующий миг небеса, земля и дождевые капли с треском битого стекла раскололись, и он на миг оказался в непроглядной мгле, а затем…
Шахрион моргнул. Он все так же сидел в обеденном зале, держа в одной руке нож, а в другой — вилку с нанизанным на нее кусочком тушеной говядины.
Голову неожиданно разорвала игла боли, буквально ввинтившаяся в мозг и Шахрион скривился. Даже на фоне его обычных мигреней эта отличалась особой изощренностью и силой.
— Прошу прощения, — сипло произнес он, откладывая вилку и нож и беря в руку бокал с водой, затем — жадно выпил половину. — Голова разболелась. Вынужден оставить вас, дамы.
С этими словами он поднялся и торопливо — излишне торопливо — покинул зал.
Как только двери за ним закрылись, Шахрион поднялся на половину лестничного пролета и оперся плечом о стену — ноги тряслись, как после хорошей пробежки.
Он сглотнул и сделал глубокий вдох. Голову немного отпустило, но легче не стало.
«Ну, хотя бы Тень не пристает», — подумал император, с трудом отлипая от стены. — «Ладно, нужно отдохнуть. Дойти до комнаты и лечь спать, сон — лучшее лекарство».
Шахрион сделал один шаг, затем — другой, еще один…
В себя он пришел перед створками рабочего кабинета. Головная боль почти прошла, лекарство все еще действовало, вот только император решительно не мог вспомнить, как же это он оказался тут. Как-будто тело само, не спрашивая мозг, решило, куда именно следует двигаться.
Гася нарастающую панику, Шахрион открыл дверь и быстро извлек из тайника дневник Безумца.
«Проклятье, у меня просто нет времени на сон»! — думал он, лихорадочно листая страницы. — «Я должен спешить»!
Двадцать второй день второго месяца весны 41-го года со дня окончания Последней Войны, утро.
Вражеское войско ровными рядами выстраивалось на поле боя. Армия двоюродного брата пришла, чтобы поставить точку в затянувшемся споре, и людей у него оказалось куда больше, чем хотелось бы.
«Конница… сколь же велико число конных частей, великий Отец»! — Ритон Ириулэн. — «Просто поражающее воображение количество всадников и лошадей. Каким образом он сумел заполучить столь серьезное преимущество»?
Впрочем, ответить на этот вопрос Ритон мог и без помощи бога.
«Увы, мои соглядатаи были посрамлены. Отступить? Нельзя. Все должно закончиться здесь и сейчас».
Война, вот уже почти пять лет терзавшая несчастную Исиринатию, дорого обошлась государству, от которого и так мало что осталось. Сам Ритон удерживал побережье и предгорья Исиринии, небольшую часть Стоградья и кусок Ириулэнии, стараясь при этом расширить свою зону влияния. Нилб занимался точно тем же самым, но с куда лучших стартовых позиций.
