4 марта 2005 года. Повешенный застрелился и запер дверь изнутри
Министр внутренних дел — должность рискованная. Многие занимавшие ее кончали свою жизнь не лучшим образом. Если уж не ворошить 30-50-е годы, когда несколько наркомов и министров внутренних дел СССР были расстреляны по приговору суда или без оного, то можно вспомнить 80-е. Тогда за десять лет с собой покончили аж два министра внутренних дел: сперва Щелоков, отстраненный Андроповым и заподозренный в коррупции, затем Пуго, единственный из членов ГКЧП, поплатившийся за попытку спасти советский строй жизнью. И про того и про другого говорили, что их добровольная смерть была очень уж своевременной, так что можно заподозрить, действительно ли она была добровольной. Слишком уж часто в подобных самоубийствах оказывается, что покойный слишком много знал.
Обычно такие самоубийства становятся на многие годы источником все новых и новых заработков для журналистов: кто убил такого-то? Независимые расследования в 20 сериях или 30 томах. Так будет и со смертью экс-министра внутренних дел Украины Кравченко. Он главный подозреваемый в убийстве Георгия Гонгадзе. Его подчиненные обвиняются в этом убийстве, его голос фигурирует на так называемых пленках Мельниченко, где Кучма якобы дает Кравченко поручение разобраться с журналистом. Под таким грузом вполне можно сломаться и предпочесть смерть позору суда.
Но с другой стороны, самоубийство само по себе является подписью под осуждающим приговором безо всяких смягчающих обстоятельств. Покончить с собой значит не оставить себе никаких надежд на оправдание и не оставить никому никаких надежд докопаться до полной правды. После смерти Кравченко только пленки Мельниченко остаются подтверждением виновности в убийстве Гонгадзе экс-президента Кучмы. Кравченко мог сказать: «Да, это он приказал». Или наоборот, подчеркнуть невиновность Кучмы. Теперь все объяснения полностью в руках Генпрокуратуры Украины, все версии которой сводятся к одной-единственной: виноват Кучма.
И в этом смысле смерть Кравченко можно рассматривать как устранение излишне осведомленного лица, которое могло бы подорвать официальную версию. Так или иначе, убийство Гонгадзе и смерть Кравченко теперь надолго превратятся в скелеты в шкафу украинской независимой государственности. И если предъявляемые сейчас новыми властями обвинения являются не истиной, а очередной политической операцией, то эти скелеты в шкафу возникнут в истории Украины еще не раз и будут вываливаться на голову украинских властей в самые неподходящие моменты.
