— Я занимаюсь счетами, контрактами, страховками, кадрами и снабжением. — Она одним глотком выпила половину виски. — А он только треплется с гостями.
— Думаете, это Эйден убил Фрэнка Пэрриса? — спросила я.
Собеседница уставилась на меня. Я намеренно устроила провокацию, но мой вопрос был вполне логичным. Если Сесили убили, то потому, что она узнала правду о предыдущем преступлении. Отсюда вытекало, что тот, кто лишил жизни Фрэнка Пэрриса, устранил и Сесили Трехерн.
— Нет, — ответила Лиза, прикончив виски. — Я так не думаю.
— Почему?
Она посмотрела на меня как на слабоумную.
— Потому что Пэрриса убил Штефан! Он сам признался. И сидит в тюрьме.
В зале начали появляться и другие гости. Было четверть седьмого, и на улице было еще очень светло. Лоуренс взял одно из лежащих на столе меню.
— Не пора ли сделать заказ? — спросил он.
Я была голодна, но перебивать Лизу не хотелось. Я ждала, когда она продолжит.
— Нанять Штефана Кодреску было ошибкой, и нам давно уже следовало его уволить. Я, между прочим, с самого начала так говорила, да вот только никто меня не слушал. Он не просто сам был преступником, но и вырос среди уголовников. Мы дали ему шанс, а Штефан только издевался над нами. Этот тип всего пять месяцев здесь проработал, но обворовывал нас с первого дня, как перешагнул порог отеля.
— Но мы не знали об этом, — возразил Лоуренс.
— Знали, папочка. Я знала. — Она обратилась ко мне: — Не прошло и нескольких недель после появления Штефана, как я стала замечать неладное. Вы, Сьюзен, даже вообразить не в состоянии, что такое управлять гостиницей…
Тут я могла утереть ей нос, но сдержалась.
— Это все равно что машина с тысячью вращающихся частей, и беда в том, что, если некоторые из них не функционируют, никто этого не замечает. Машина не останавливается. Вино и виски. Шампанское. Стейки из филе. Мелкая наличность. Вещи гостей: драгоценности, часы, коллекционные солнечные очки. Белье и полотенца. Антикварная мебель. Впустить сюда вора — это все равно что вручить наркоману ключи от местной аптеки. Как можно было связаться с этим мошенником!
— Ну, вообще-то, когда Штефан поступил на работу, в мошенничестве его никто не обвинял, — напомнил дочери Лоуренс. Но в голосе его не было убежденности.
— Ты о чем, папочка? Его упекли в тюрьму за взлом и нападение.
— Это не одно и то же…
— Ты меня не слышишь. Как всегда. — Лиза махнула на него рукой и сосредоточилась на мне. — Я мигом поняла: что-то не так. У нас завелся вор. Но стоило мне упомянуть имя Штефана, как все тут же набрасывались на меня.
