Валька Девятаев, затмение, ночь среди дня, вой собак и молчание птиц.
Погасло дневное светило,
Закрывшись светилом ночным.
Только вот погасло оно странно. Тёмный диск Луны точь-в-точь наложился на сияющий солнечный круг. Тютелька в тютельку, как тарелки из одного сервиза.
Луна может казаться огромной, а Солнце маленьким. Или наоборот. Но наступает полное затмение, и мы видим воочию: вселенский токарь сработал с ювелирной точностью. Момент истины.
Тогда, в детстве, я не принял чудо сразу, собирался обдумать вечером. Прилёг на старый диванчик, да и заснул. А наутро потрясение стёрлось.
И вот теперь главный академик освежил мою память. Будто это случилось вчера. Нет, не вчера. Сегодня! Что-то важное, сейчас, вот сейчас…
— И что мы будем с этим делать?
Дай же додумать… Не даёт. Но я уже вцепился… Ночь, утро, которое вечера НЕ мудренее, сон… СОН — вот оно! Так вот как это делается… Мол, спи спокойно, дорогой товарищ.
Попалась рыбка!
— …с этим делать? — вопрошал Генеральный. — Факты говорят, что Луна в четыреста раз меньше Солнца. И во столько же раз ближе к Земле. Не в 399 и не в 401 — аккурат в четыреста, как в аптеке. И вы настаиваете, что совмещение случайно? Считайте, считайте вашу вероятность.
Я сидел обессилевший. Да, это факт. Но зачем? Забота об астрономах, чтобы солнечную корону изучать поудобнее? Чушь.
— А не приходило вам в голову, что здесь имеет место расчёт? Что на Земле разумные существа появятся? И не просто разумные, а готовые узреть и понять? Однако, — многозначительный взгляд в мою сторону, — не у всех получается.
Но зачем, зачем? …И повторилось то самое. Странный голос изнутри:
Луна — незаконнорожденное дитя Земли… Защита.
И ещё почему-то — железо-пятьдесят пять. Но с какой стати, если атомная масса у него — пятьдесят шесть?
И вновь из солнечной утробы выползает слепящее щупальце. Но раздумывать некогда, Генеральный ждёт от меня ответа. И не потерять важный ключ, где СОН. Потом, потом, потом…
— Я… сдаюсь.
— Наконец-то! — гаркнул Вождь. — Ты редкий человек, кто способен признать поражение.
Такой голосище не мог принадлежать академику. А ну-ка… Военная форма… Комплекция… Фидель, Фидель Кастро. Охренеть!
Команданте трясёт мне руку и поздравляет с «победой над путаницей в мозгах». Он лучится искренней радостью.
— Сокол ты мой ясный, верной дорогой идёшь.
Нет, не успеваю, ни к Вотрубе, ни к Вольдемару. Сам виноват, проволандался с Генеральным. Как вы сказали? Не проволандался, а пров
