— Ну что, попробуем?
Мы дружно заблажили:
А пуговки-то нету! У заднего кармана!
И сшиты не по-нашему широкие штаны.
А в глубине кармана — патроны от нагана
И карта укреплений советской стороны.
Тут у нас вышел спор, как правильно: патроны от нагана или патроны для нагана? Я утверждал, что — от. Ведь если — для нагана, возникает резонный вопрос: а где сам наган для этих патронов?
Белый возражал, настаивая на варианте — для нагана:
— Пойми, если оставить «от», возникает не менее резонный вопрос: а где сам наган от этих патронов?
В конце концов нашли компромиссный вариант:
А в глубине кармана — патрон и два нагана,
И карта укреплений советской стороны.
Так получилось даже лучше… Не забыть бы про Фиделя и Бойцовский клуб. И ещё, да, поперёк желания.
— Да, Белый, два нагана — это круто.
— Куда круче, чем один.
— Целых в два раза.
— Точно. На сто процентов, Костя. Иначе говоря.
— Но одну вещь мы с тобой проморгали: каким образом войдут в карман два револьвера?
И тут Белый показал высокий профессионализм:
— Ты пропустил важную деталь.
—?
— «…сшиты не по-нашему широкие штаны».
— И что это значит?
— Спецпошив. Это не простые штаны, а шпионские. Суть не в том, что карман глубокий и штаны широкие. При спецпошиве карман незаметно переходит в гульфик. А туда — не то, что наганы — чёрт войдет. С рогами и с копытами.
— Толково! Ты классный аналитик, Белый!
Он, слегка покачиваясь, встал из-за стола, вытянулся и неожиданно грянул троекратное «ура».
— Да, Белый. Но скажи, на кой хер диверсанту два нагана?
— Не въезжаешь? Стрелять по-македонски, с двух рук одновременно.
— Точно! Стрелять по-македонски и качать маятник.
— Ого! А ты не такой простой, каким кажешься. Дурил меня? «Петляя зигзагами».
— Растём над собой. Но только…
— Что?
— По-македонски — с одним-то патроном?
Мы грохнули — в стену застучали соседи.
— Да уж. — Он вытер слёзы тыльной стороной ладони. — Врагу остаётся лишь качать маятник.
— И уходить — влево, против почерка. Петляя зигзагами и заметая следы…
— Отмахиваясь спецгульфиком, замаскированным под карман.
Стучали уже в дверь, но мы не открыли.
— Кто стучится в дверь моя?
Видишь — дома нет никто.
— Молодой хозяйка дома?
— А зачем тебе его?
Похоже, я захмелел. Не опьянел, а захмелел, как бывало раньше, в юности. И было весело. Весело, а не смешно. Это разные вещи, близкие, но разные. Рассмеяться можно от похабного анекдота или от щекотки. А веселье — состояние души, оно изнутри, от сердца. И водка здесь ни при чём. Пьяным я не был, ни в одном глазу.
