- Я тебя видела сегодня, чужеземец, - низким голосом сказала она, обволакивающе улыбаясь. - Чего же ты хочешь?..
- Я и мои товарищи ищем ночлег, - промямлил Иван, чувствуя затылком взгляды немцев. - Мы заплатим - и много...
Она перестала улыбаться. Посмотрела на Ивана оценивающе.
- А сколько же вас?
- Со мной - двенадцать....
Она нахмурила брови, что-то соображая. Снова улыбнулась - на этот раз лукаво.
- Ну что же, входите, - сказала она, отходя в сторону. - Зачастили в дом Рахавы чужеземцы...
Иван услышал за спиной странный смешок. Он оглянулся.
Позади него стоял профессор с непонятной гримасой на лице - не то злобной, не то торжествующей, не то печальной... Увидев, что Иван на него смотрит, он отвел глаза и подтолкнул его в спину - входи, мол, не задерживайся.
Иван вошел в дом.
Они сидели за широким грубо сколоченным столом и ужинали. Трапеза была нехитрой - жареное мясо, лепешки и вино. Кроме них, народу в зале не было. Женщина, впустившая их и оказавшаяся хозяйкой этого постоялого двора, куда-то ушла.
Иван молча ел, мрачно поглядывая по сторонам. Кляйн с брезгливой гримасой жевал лепешку, профессор потягивал вино из глиняной кружки и мечтательно, как показалось Ивану, глядел куда-то в даль.
Остальные насыщались вдумчиво и аккуратно, тщательно пережевывая пищу, как и положено хорошим солдатам.
- Итак, профессор, - сказал Кляйн, с трудом проглотив последний кусок своей лепешки, - напомните, сколько нам еще здесь находиться?
Фон Кугельсдорф посмотрел на него.
- Еще шесть дней, - сказал он. - На седьмой Иерихон будет взят штурмом.
Он допил вино, поставил кружку на стол и добавил:
- И все жители города будут убиты. Все до одного.
- Прекрасно, - кисло сказал Кляйн. - Что будут убиты - это, конечно, правильно, не спорю: я и сам бы так сделал. Но мы, мы-то что делать будем?
- А нам по милости барона фон Штайнхорста ничего не грозит, - весело сказал профессор и налил себе еще вина. Иван перестал жевать и с удивлением посмотрел на него.
- Как это? - не понял Кляйн. - При чем тут Курт?
- А при том, что именно он выбрал столь удачное место для проживания.
- И чем же оно удачное? - насмешливо спросил Кляйн. Профессор отхлебнул из кружки и осуждающе покачал головой.
- Плохо, - сказал он. - Никуда не годится.
Кляйн обратил свой брезгливый взор на кувшин с вином.
- Это я не о вине, - сказал профессор. - Это я о вас, дорогой оберштурмбаннфюрер.
- То есть? - надменно спросил Кляйн и выпрямил и без того до деревянности прямую спину. - В чем дело?
