— Вставай, соня, нас ждут великие дела, — подбадривал я её.
— Бок отлежала, — пожаловалась она, — как тут вообще спать можно? А поесть ничего нету?
— Есть, — я поспешил её обрадовать, — настоящие итальянские спагетти.
— Отлично! — воскликнула она, но восторг тут же улетучился, как только она увидела полиэтиленовую пачку. — И как это есть?
— Зубы у тебя на месте, так что, разжёвывай тщательно, желудок, пусть и не полностью, но переварит.
Тяжко вздохнув, она разорвала уголок пачки и достала несколько жёлтых соломинок. Некоторое время смотрела, потом с опаской откусила сантиметра три и начала громко хрупать. Потом откусила ещё, потом достала следующие. Голод не тётка, жить захочет, всё съест. Я присоединился к ней, дожёвывая последние макароны уже на ходу.
Поначалу я думал, что её дом — это то самое жильё, где обосновались Василий и компания. Но оказалось, что дом этот в другой стороне. Мы старались быть как можно незаметнее, но нас, тем не менее, увидели. Мужик лет сорока, крепкий, одет прилично, рубашка, брюки, вот только намерения неприличные.
— Куда собралась, красавица? — меня он демонстративно не замечал, — пойдём со мной, тебе у меня хорошо будет.
— Нам нужно идти, — я попытался встать между ними.
Глаза его горели злобой и похотью, а ведь не уголовник и не бомж, наверняка уважаемым человеком был, но, как только исчезла карающая рука государства, вместе с ней пропала и человечность, снова все стали бабуинами, дерущимися за самку.
— Отвали, доходяга, — сильной правой рукой он схватил меня за плечо и одним резким движением отпихнул вправо, другой рукой хватая Ксению за рукав куртки. Она попыталась вырваться, но мужик был слишком силён. Рот девочки открылся для крика, но закричать она не успела.
Я валялся на асфальте, чудовищная слабость и скелетоподобное телосложение давали о себе знать. Но и обидчик мой внезапно замер и опустил глаза вниз и вправо. На ткани рубашки быстро расползалось кровавое пятно, более того, кровь, не успевая впитываться, стала стекать на землю. Мужик отпустил руку жертвы, мелко задрожал, оборачиваясь на меня с бешеным взглядом, но больше ничего не успел сделать. Он упал в лужу алой крови, хватая воздух ртом и тщетно пытаясь зажать рану на внутренней стороне руки. Чуть позже началась недолгая агония. Всё.
— Что ты сделал? — спросила Ксения, глядя на меня выпученными глазами, в голосе её, впрочем, страха не было, только удивление.
— А что мне оставалось делать? — с улыбкой спросил я, вытирая скальпель пучком травы, — драться с ним я не могу, несмотря на все мои умения, я едва жив, сил с трудом хватает на то, чтобы просто на ногах стоять. Он бы меня одним ударом убил.
