Теперь мы бодро шагали обратно по частному сектору. Солнце уже садилось, нужно было подыскать место для ночёвки, но с этим проблем не будет. Пустых домов много, где-нибудь приткнёмся. Уже на подходе к многоэтажным домам, я завернул в переулок, выискивая наименее приметную избушку. Но ещё раньше, чем мы вошли за ограду, нас окликнул старческий голос:
— Грабить пришли, или дело у вас? — обернувшись, мы увидели старушку, лет семидесяти, стоявшую за соседним забором.
— Чего ты, бабушка, нам бы переночевать только, а утром дальше пойдём, — объяснил я ей.
— Ну, коли так, заходите, — она распахнула калитку, — переночевать вам найдётся где, да и угостить смогу.
Когда стемнело, мы уже сидели в свете фонарей на кухне и со смаком употребляли вкусный борщ, в который пошла одна из трофейных банок. Старушка, которую звали Надеждой Васильевной, негромко жаловалась на жизнь.
— Мука пока есть, а вот крупы закончились, не догадалась запас сделать. Кто же знал о таком. Ну, ничего, скоро картошка молодая пойдёт, прожить можно будет. Если в силах буду, то и у соседей выкопаю, им-то уже не нужно. Одна я осталась. Всё бы ничего, да нелюди эти шастают.
— Какие нелюди? — спросил я с набитым ртом, — железные?
— Куда там! — старушка всплеснула руками, — железных я и не видела сроду, только слышала, что есть где-то. Настоящие, живые, что по домам шастают. И ладно бы только грабили, люди ушли, добро им без надобности, они вон две хаты спалили с левого края. А позавчера видела, как человека забили насмерть. Полдня могилу копала, скоро и ко мне придут. А у меня и оружия нет никакого.
— А вы стрелять умеете? — удивлённо спросил я.
— А как же? — достоинством ответила Надежда Васильевна, — отец мой — фронтовик, дважды ранен, он после войны лесничим был, я всё детство в лесу провела, так он меня и стрелять учил. И из ружья умею, и из трёхлинейки. Силы мои уж не те, но ружьё удержать смогу.
— Однако, — сказал я, — завтра придумаем что-нибудь.
После ужина благополучно завалились спать. Никто нас не тревожил до утра. Утром, после подъёма и умывания, я сказал Денису:
— Помнишь, где ружья спрятал?
Он кивнул.
— Сгоняй туда, принеси двустволку и патроны все. Бабушке отдай.
Парень обернулся быстро, Надежда Васильевна, получив подарок, широко улыбнулась.
— Хорошее ружьё, запущенное, правда, ну, да ничего, вычищу. Спасибо вам. И за патроны спасибо. Мне их хватит.
Распрощавшись с доброй хозяйкой, мы направились обратно. Если я правильно понял устройство города, то центр его сейчас захвачен, не пойми, кем, если идти от него в нашу сторону, то будет условно безопасная зона, где сейчас резвится всякого рода мразь, а с другой стороны от центра всё разрушено взрывом. А по периметру — кордон.
