— Хорошо, — молчаливая паза пролегла между ними. — Тогда, увидимся в понедельник в школе.
Он хотел? Теперь пришла ее очередь хмуриться.
— Да, конечно.
Снова улыбнувшись, она позволила Молли вести ее на выход через весь дом к машине. Кира разбудила множество слухов и пристальных взглядов, когда они уезжали. Она могла только представить, какие только слухи будут холить в понедельник в школе. Один раз в машине Молли повернулась и посмотрела на нее.
— Ты собираешься рассказать мне, что, черт возьми, произошло? Я слышала несколько историй, но ты не можешь верить всему, что говорят те придурки или, по крайней мере, я надеюсь, что она не соответствуют истине. — В голосе Молли звучало беспокойство.
Кира положила голову обратно на сиденье и закрыла глаза. «Мы можем поговорить об этом позже, пожалуйста?» Кира была истощена морально и физически.
Кира положила голову на сиденье и закрыла глаза.
— Мы можем поговорить об этом позже, пожалуйста? — Кира была истощена морально и физически.
Молли взяла ее за руку и стиснула ее.
— Если это то, чего ты хочешь. — Они доехали до дома Киры в тишине, но так было даже лучше. Она устала от разговоров и просто хотела закрыть глаза и оставить эту ночь в прошлом.
Резкий запах пива ударил в нос, когда Риз вошел в дом после того, как подвез Андреа. То, что она пытались схватить его за член во время всей поездки, сделало его настроение еще более мерзким.
Он прошел вглубь дома, засунув ключи в передний карман своих джинс. Если бы он не привык к вони, он, возможно, он бы задохнулся, но сейчас, в эту секунду, он подумал об этом лишь мимолетно.
В их маленьком, захудалом домишке рев телевизора на заднем плане звучал излишне громко. Он знал, что обнаружит, войдя в гостиную: либо один, либо оба родителя вырубились на диване.
У них была бы сигарета, которая свисала с уголков рта или с кончиков пальцем, которая только и ждала, чтобы упасть на пол и начать пожар. Было много случаев, когда это почти превращалось в реальность.
Риз прошел через прихожую в гостиную и увидел, что мать развалилась на жалком коричневом твидовом глубоком кресле. Многочисленные отверстия от окурков сигарет загрязняли обивку. Между бедер была зажата дешевая бутылка водки, купленная на дешевой автозаправочной станции.
Его отец сидел на таком же отвратительном диване, спиной к Ризу. Когда он повернулся, чтобы уйти в единственную зону безопасности, которая у него была в этом гребаном доме, не членораздельный голос отца остановил его:
