Она с трудом сглотнула.
— По-моему, ты само совершенство. — Слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела подумать. Это не было ложью. Бейн — самый грубый, самый страшный мужчина, которого она когда-либо видела, но в тоже время неотразимый и притягательный в том смысле, что ее тело загорелось впервые в жизни.
Ее рука все еще лежала на его щеке, грубая щетина щекотала ее пальцы. Она заметила толстые шрамы под его глазом, и ей невыносимо захотелось поцеловать его.
То, что она думала, что они разделили — мгновение, порыв — исчезло, когда он вскочил на ноги, как будто ее прикосновение обожгло его.
Бейн ходил взад и вперед, его грудь вздымалась, как будто он только что пробежал милю за две минуты. Что она сказала такого, что расстроило его? Неужели она ошиблась в нем? Был ли он готов убивать? Может, он собирался еще раз доказать ей, что она не права, как это сделали Джерри и Майкл. Она не хотела в это верить, но, наверное, некоторые люди уже не могут быть спасены.
* * *
Он облажался. Бейн понимал, что ему не следовало приводить свидетеля домой. Ему стоило просто убить ее на месте и выбросить тело. Неважно, пусть бы она исчезла, главное, чтобы это не привело к нему. Все его усилия направлены на благо «Королевских киллеров» — он отказывался выглядеть непрофессионалом. Бейн не понимал, почему мнение Босса так для него важно. Так не должно быть.
А теперь эта девушка давила на него, испытывала, заставляла чувствовать то, что он не должен чувствовать. Босс ясно дал понять, что она должна умереть. Он ожидал, что Бейн последует приказу и избавит их от потенциальной бури дерьма, которая может развиться из-за захвата заложника. Но Бейн не готов выполнить этот приказ. На самом деле он вообще не любил приказов. Это главная причина, по которой он работал на себя все эти годы, отрабатывая разовые контракты, но никогда не беря на себя никаких долгосрочных обязательств. Он не мог вынести, когда его душили, когда над ним властвовал какой-нибудь человек.
— Твоя очередь, — сказал он. Бейну нужно занять себя чем-то новым. Он отчаянно нуждался в отвлечении от своих предательских мыслей. А его гребаная мигрень все усиливалась, принося хаос в сознание.
— Для чего?
— Ванна, — напомнил он. — Ты ведь хотела помыться после меня? Чем дольше ты ждешь, тем холоднее становится вода.
Она нахмурилась:
— Хорошо.
Бейн присел на корточки рядом с ее стулом и начал развязывать тугие узлы. Она положила руку ему на плечо, но он отмахнулся. Больше никаких прикосновений.
