Сорок минут спустя она остановила свой «Киа Рио» перед массивными железными воротами. Дважды проверила адрес, который нацарапала на клочке бумаги, но это определенно то самое место. Ворота начали открываться, распахиваясь внутрь, так что она продолжала ехать по длинной дорожке. Скарлетт восхитилась ухоженной территорией, фонтанами и старинной архитектурой особняка, открывавшейся перед ней.
Припарковав машину, она глубоко вздохнула. «Ты можешь это сделать, Скарлетт».
Небо начало окрашиваться в смесь оранжевого и розового, сигнализируя о том, что закат быстро приближается. Она не любила встречаться по вечерам, но не могла уйти с работы пораньше, да и мистер Семенов настоял, чтобы они встретились ровно в восемь.
Скарлетт вытащила все свои припасы с пассажирского сиденья. Она взяла с собой видеокамеру старой модели со штативом, диктофон, документы и ноутбук. Это была значимая встреча, поэтому она надела свой лучший костюм, приберегаемый только для самых важных случаев. Винного цвета юбка и жакет отлично скрывали ее нескромные изгибы. Лишний вес — еще одна причина, по которой она должна сделать эту работу. Уилсон Картер предпочитал молодых худеньких девушек в качестве репортеров, и то же самое относилось к выпускам новостей и погоды его кабельной сети.
Когда она поднималась по каменной лестнице к входным дверям дома, к ней выдвинулась охрана Алексея Семенова. Она затаила дыхание, когда они приблизились к ней.
— У меня назначена встреча на восемь часов, — сказала она, прежде чем ее спросили. После этих слов Скарлетт с трудом сглотнула. Трое мужчин не улыбнулись, их лица оставались серьезными, когда они злобно смотрели на нее, видимо, желая заставить Скарлетт усомниться в своем решении прийти. Один из мужчин выхватил у нее сумки и начал рыться в них, в то время как другой обыскивал ее, как обычного преступника.
— Мистер Семенов примет вас в гостиной, — объявил он, открывая дверь и жестом приглашая войти. Холл оказался больше, чем вся ее квартира, имел сводчатые потолки и блестящие белые мраморные полы. Здесь было достаточно произведений искусства и каменных скульптур, чтобы заполнить небольшой музей. Она шла вперед, охваченная благоговейным страхом. Ни один репортер не проходил через эти двери, так что она стала одной из немногих привилегированных, кто видел особняк Семенова изнутри. Возможно, помогло то, что она не числилась репортером, и ни в одной из статей, в которых она участвовала, о ней не упоминалось, даже как о исследователе. Она была никем и боролась за то, чтобы стать кем-то.
