10.12
Вот так нечаянно заглянешь в классику – и какие неожиданно обнаружишь параллели с днём сегодняшним!
Герой рассказа Чехова «Именины», задетый за живое несправедливым решением суда, вынесшего свой вердикт (что тогда, в конце века девятнадцатого, нередко бывало) исключительно с либеральных позиций, говорит с ехидцей собеседнице: «А у нас такой порядок, что вы можете неодобрительно отзываться о солнце, о луне, о чём угодно, но храни вас бог трогать либералов! Боже вас сохрани! Либерал – это тот самый поганый сухой гриб, который, если вы нечаянно дотронетесь до него пальцем, обдаст вас облаком пыли.»
И вот же, спустя сотню с лишним лет, оказалось, что эти самые «сухие грибы» никуда не делись, торчат на виду, ничуть не стесняются опылять мозги публике – и никто их не останавливает! Разве не поймали бы за руку какого – нибудь мошенника – знахаря, наносящего вред здоровью людей? А этим почему – то всё дозволено.
Существуют, правда, довольно скромные передачи, где журят либералов, но они погоды не делают. Насколько Никита Михалков в своём «Бесогоне» взвешеннее и интеллигентнее своих оппонентов – вот бы всем этим сванидзам и акуниным у него поучиться. Да где там! Эта самая собственная пыль застит глаза им самим. От этого они не стесняются то и дело прибегать к откровенному вранью, к подтасовкам. Какие они историки?! Характер их мышления и лукавых приёмов нельзя назвать историческим. Истерический – вот подходящий термин для их «мыслительного» процесса.
Словно о них осенью 1888 – го года Чехов писал Плещееву:
«Это полинявшая недеятельная бездарность, узурпирующая 60 – е годы; в V классе гимназии она поймала 5–6 чужих мыслей, застыла на них и будет упрямо бормотать их до самой смерти. Это не шарлатан, а дурачок, который верует в то, что бормочет <…> Когда я изображаю подобных субъектов или говорю о них, то не думаю ни о консерватизме, ни о либерализме, а об их глупости и претензиях.»
Не лишнее тут добавить, что летом этого года Антон Павлович отдыхал в Малороссии, на реке Псёл и впечатления о месте и о людях остались у него самые приятные. Но вспомнилось ему и такое: «Украйнофильство Линтварёвых – это любовь к теплу, к костюму, к языку, к родной земле! Оно симпатично и трогательно. Я же имел в виду тех глубокомысленных идиотов, которые бранят Гоголя за то, что он писал не по – хохлацки, которые, будучи деревянными, бездарными и бледными бездельниками, ничего не имея ни в голове, ни в сердце, тем не менее стараются казаться выше среднего уровня и играть роль, для чего и нацепляют на свои лбы ярлыки.»
