— Не стоило посвящать меня в подробности. Если ты уходишь, значит, так нужно. Я продержусь, Шади. Если надо будет, я вооружу всех слуг.
— Береги мать. И пореже выходите за ворота.
Он кивнул.
* * *
Дома я наскоро переоделся, взял свои запасы трав и снадобий. Подумав, я положил в сумку рог носорога и ещё несколько дорогих и весьма сомнительных средств. Вряд ли увеличение мужской силы окажется для кого-то сейчас в списке первоочередных дел, но выглядеть я буду внушительнее. Потом зашёл отдать указания своему домоправителю. Увидев меня в одежде мелкого торговца, Вул нахмурился, но ничего лишнего спрашивать не стал — он и без того понял, что я отправляюсь по каким-то тайным и, скорее всего, небезопасным делам.
«Если придут грабить, — сказал я, — не пытайся остановить толпу. Жизнь дороже. Лучше спрятать самое ценное заранее. И твою жену тоже».
Вул попытался что-то возразить, но я уже отворял калитку.
К условленному перекрёстку я и преемник Архивариуса подошли почти одновременно. Я с удовлетворением заметил, что на нём тёплая короткая куртка из овчины грубой выделки, прочная обувь с прямыми носами и войлочная широкополая шляпа. Примерно так же был одет и я, но юноша ещё не привык к новому облику, и всё время одёргивал свою куртку. Я собирался сразу же направиться к городским воротам, но Солдин попросил меня пройти по улицам благородных, мимо дома Дотхи. Мне не хотелось привлекать чьё-либо внимание, но ведь и приговорённым не принято отказывать в последнем желании. Шаг парень замедлил не возле дома Дотхи, а рядом с соседним, где, как я помнил, у хозяина были две дочери, старшая — как раз возраста Солдина. Обряд явно был проведён совсем недавно, а это означало, что нам надо уйти как можно дальше, пока юношу ещё не одолели обычные после него слабость и душевное расстройство.
Стража выпустила нас без каких-либо вопросов, и скоро наша дорога уже взбиралась на холм, с которого открывался вид на столицу. Здесь я позволил себе бросить последний взгляд на Вилагол и подумал, что по городу можно тосковать, как по человеку. Столица была единственным из знакомых мне городов, где не только в садах благородных, но и в парке росли спасавшие нас от летней жары деревья. Иные из них были привезены из дальних стран и удивляли взгляд, особенно в пору цветения. Камни я всегда любил меньше, чем деревья и травы, но камни столицы хранили в себе нашу историю и искусство наших мастеров. Многим домам Вилагола исполнилось уже две или три сотни лет, вот как хорошо видимому отсюда зданию купеческой гильдии, украшенному замысловатой резьбой. Мысленно я сказал городу, что буду скучать без него и хочу увидеться снова.
