Агата залпом допила остатки чая, вернула чашку на стол и прикрыла ладонью глаза. Владимир ожидал, что она расплачется, но не тут-то было. Лицо оказалось сухим, когда открыла его, и выражение на нём было собранным и серьёзным.
— Не верите, — полувопросительно заметила Агата. — Я бы сама не верила. Конечно, я ничем уже не докажу. Хотя нет, могу. У меня так и лежат те бумажки про дядю и тётю Соню. Они теперь в банковской ячейке. И денежки там же, которые я у дяди стырила. И знаете, совесть меня не мучает, — она посмотрела в глаза Владимира.
Он покивал, покачал головой и пошёл прочь из кухни, в голове творилось невесть что. Да уж, досталось Агате… Ему было понятно, что если попробовать посочувствовать ей, а тем более пожалеть, то она рассвирепеет.
Он прошёл в спальню и увидел знакомую картину. На столе лежали перевёрнутый лист бумаги и ручка поверх. И постель она тоже успела собрать, и даже положила точно так же, как Агафья накануне. Владимир поднял лист бумаги и перевернул его.
«Я, Агафья Евдокимовна Камышова, паспортные данные такие-то, сим заверяю, что всё, что происходило на квартире Владимира Фёдоровича Кременя…» — дальше почти тем же текстом. Дата. Подпись. И, зачем-то, такой же квадратик рядом с подписью.
— Не знаю, зачем квадрат, — пояснила Агата из-за спины. — Всегда его рисую, вместе с подписью. Люди просто думают, что это прибабах у меня такой.
Владимир повернулся к ней лицом.
— Вы, правда, думаете…
Она не позволила ему договорить. Шагнула вперёд, обняла и поцеловала. Так, что Владимир только чудом устоял на ногах. Едва успел вернуть «индульгенцию» на стол.
* * *
Едва она его отпустила, Владимир попятился и рухнул на диван. Агата шагнула к нему и уселась Владимиру на колени. Протянула ладонь и погладила по голове.
— Такое не подделать, — заметила она. — Я вас уже обнимала, я вспомнила ощущения. И целовала тоже, да?
— Было два раза, — заметил Владимир, не без труда возвращая способность здраво рассуждать. — Слушайте, вы же юрист. Вы, правда, думаете, что та индульгенция мне помогла бы?
— Конечно, нет, — согласилась Агата и, вновь придвинувшись, поцеловала его.
И не было у него сил ни оттолкнуть, ни сопротивляться… и снова рассудок на несколько секунд куда-то делся.
— Суд был бы на моей стороне, не сомневайтесь.
— Получается, что самое надёжное — убить вас, — кивнул Владимир, когда сумел снова говорить.
Агата покивала в ответ с самым серьёзным видом и поцеловала его в третий раз. На этот раз ясность мышления почти не пропадала. И отпускать Агату не хотелось, но пришлось.
