— Покушения?! — Плетнёв встал на ноги. — Но они… они-то тут при чём?!
— Дело не в них. Дело в вас. Вчера у вас впервые проявились особые, редкие у людей способности. Происходящее — обычная реакция окружающей среды, если можно так сказать. Обычно под удар попадает не только носитель способности, но и близкие ему люди. Увы, это закон природы.
— Вот чёрт! — Плетнёву захотелось побиться головой о стену. Или стол. Ни разу в жизни не испытывал такого чувства беспомощности. И гнева. — И сколько вы будете их защищать?
— Я бы советовал принять решение в течение суток. Видите ли, пока ваши родные и близкие на свободе, так сказать, мы достаточно эффективно их прикрываем. Но как только они нанесут визит в спецслужбы — а это вопрос времени — там наши возможности не так велики.
— Похоже, у меня нет выбора? И что — стоит мне согласиться, и их по волшебству оставят в покое?
— Не по волшебству, — возразил человек напротив. — Мы сотрём воспоминания о вас. Близким вам людям угрожает опасность, пока они помнят и знают вас. Это дорогостоящая операция, но жизни людей…
— Да-да, я читал о вас в книгах, — не сдержался Плетнёв. Хотелось сказать что-нибудь очень обидное. О людях они заботятся, ага.
Человек улыбнулся.
— Да, разумеется. Выбор за вами, господин Плетнёв. Ваши родные и близкие рискуют в любом случае.
— Я не хочу, чтобы они погибли. — Плетнёв посмотрел в лицо Шефу. — Если единственный вариант спасти их — согласиться, то я согласен.
— Тогда прочтите и подпишите. — На стол легла стопка бумаг. Бюрократы, подумал Плетнёв, и усмехнулся.
— А если бы я захотел вернуться домой? У вас и такая бумага есть?
— Разумеется, — заверил Шеф, и на стол легла ещё одна стопка листов. — Всё в ваших руках.
Ладно. Чтение бумаги отняло неожиданно много времени — очень уж длинный документ оказался. Не сразу решился поставить подпись… но решился. Прощай, Галка, подумал Плетнёв мрачно. Лучше уж без меня, но живая…
— Нам всем приходилось делать такой выбор, — поднялся на ноги Шеф. — Это всегда трудно. Сегодня вам нужно пройти медосмотр и профилактику, вас известят. Обо всех формальностях мы поговорим через сутки.
— Скажите, а кто-нибудь решал вернуться?
— Многие. Не могу назвать точное число.
— И…
— Девяносто и три десятых процента живы-здоровы, и их родственники тоже. Удачного дня, господин Плетнёв!
Он пожал руку ещё не пришедшему в себя Плетнёву, и отбыл. Как все до него — через дверь.
— Значит, девять и семь десятых процента не выжили, — пробормотал Плетнёв. — Чёрт!
