— Мэг, ты какую ячейку открывала?
— Четвё… — Магна осеклась. На уголке дверцы была начертана маркером небольшая цифра «3». — Вот чёрт! Дэн, у него что, отсчёт с нуля начинается?!
— Ну да, с нуля. — Травматург открыл ячейку, помеченную цифрой «4». Всё верно: немаленький такой склад спиртного. Если Шеф узнает… — Держи. Дэн, возьми стаканы. Не бойся, всё стерильно.
— Здесь я пить не буду! — Магна поёжилась, и твёрдым шагом направилась к выходу.
Двое остальных проводили её взглядом.
— Билли, и в самом деле, почему с нуля? — поинтересовался Профессор, покинув гостеприимные стены морга. — Ты же не программист.
Травматург пожал плечами. Это они ещё не видели «отрицательных» ячеек.
— И всё-таки, что там у тебя лежит? — Магна посмотрела в глаза Травматурга. — Там такой холод! А оно живое!
— Позаимствовал у вояк. — Травматург провёл карточкой. Дверная ручка засветилась красным — защита включена. — Всё законно. Оно не живое, Мэг. Просто тропизм, тянется к свету и теплу. Потом расскажу, после завтрака. Чтобы аппетит не портить.
А на этот раз проснулся легко и просто. И настроение, что характерно, солнечное и яркое. Даром что здесь, на объекте, солнечного света нет и быть не может: тут до поверхности минимум полкилометра.
Травматург открыл глаза. Мягкий, тёплый свет ночника. Четыре тридцать утра — через десять минут включится будильник. У изголовья, глядя на Травматурга чёрными бездонными глазами, сидела Лаки. Просто сидела и улыбалась. И словно включились остальные органы чувств: теперь он воспринимал её и обонянием (едва ощутимый, будоражащий цветочный аромат), всей кожей ощущал тепло её тела — не стихия, нет, просто повышенная чувствительность.
— Вставай, — услышал он её голос в голове, а губы её беззвучно произнесли: «Я соскучилась».
Травматург застонал и закрыл глаза. В Лаки невозможно не влюбиться. И снова: это не стихия, ну или не главная стихия. В неё все влюбляются, это просто вопрос времени. А вот ей, по-настоящему, нужен только Док. Чёрт побери.
— Вставай, соня. — Лаки погладила его по голове. А вот это её подлинный голос. Она не любит говорить, как принято у нормальных, простите, людей: посредством языка, гортани и прочих губ. Не любит свой естественный голос, низкий и с хрипотцой. — Не хочешь? Тогда…
— Лаки, не… — не успел договорить. Ладонь легла ему на лоб, и в глазах вспыхнули сотни сверхновых.
* * *
Травматург открыл глаза… всё как было, только Лаки нет в комнате. Стул стоит не так, как Травматург оставлял его накануне. Едва ощутимый цветочный аромат. И часы показывают… ого! Четыре пятьдесят! Интересно, утра или уже дня?
