Стук в дверь. Отчётливый, ясный. Все вздрогнули — кроме Профессора. И не сразу дошло, что многослойная дверь в Помещение, которую не так давно закрыли, не пропускает вообще никаких звуков.
— Вспоминаем лекции, — скучным голосом произнёс Профессор, приглаживая бородку. — В укрытиях время от времени происходят подобные акустические феномены. Звук настоящий, но произошёл он внутри укрытия, точный источник неизвестен.
— Вот зануда, — вздохнула Магна. — Лаки? Что там?
Лаки первая подошла к одному из мониторов — проверила. Всё верно — никого и ничего.
— Что-то нервы ни к чёрту, — поёжилась Магна. — Ты прав, надо малость отдохнуть. Главное, что Вилли жив, а так мы и сами справимся.
И пошла в тренажёрный зал. Лаки очаровательно улыбнулась двум мужчинам, и направилась следом.
— Последи пока за новостями, — попросил Док, добывая из своего ранца тюбик. — Я не Вилли, могу долго провозиться. Когда открою, у нас будет пять минут на сборы.
Из забытья Травматург всплывал постепенно. Так называемые управляемые сны, о которых мечтают и которые тщетно пытаются вызвать многие люди, для Травматурга — самые обыденные. Одна тонкость: нельзя смотреть в зеркало, пока спишь. Там такое можно увидеть… Вроде бы и взрослый человек, и всякого успел повидать — а посмотреть во сне в зеркало всё так же страшно, как и в детстве.
Голоса. Людей четверо, русский язык — родной. По особенностям выговора — давно живут в Москве. По профессии — вероятно, охранники. А место, куда группа так «удачно» вломилась — помещение-сейф в доме какого-то местного богача. Как сейчас выражаются в России, олигарха.
Маяк дал знать о себе — значит, костюм с него не сняли. Руки в наручниках, ноги не скованы и не связаны, кляпа во рту нет. Значит, непосвящённые — те первым делом бы сняли костюм и поместили пленника в капсулу. В такую, в которых можно держать мимика. В карманах явно порылись, и это замечательно. Настолько замечательно, что может существенно упростить решение первой задачи: покинуть этот дом с его навязчивым гостеприимством, и искать ближайший шлюз.
Пробуждение даже особо изображать не пришлось — так, пару раз убедительно простонать и невнятно что-то пробормотать. Для окружающих Травматург сейчас выглядит стариком. Это тоже на руку.
— Очухался, — кто-то приподнял его подбородок. Травматург приоткрыл глаза. — Чем это от него несёт?
Травматург постарался не улыбнуться. Сейчас его принимают не то чтобы за бездомного — бомжа, на здешнем языке — но за человека явно за чертой бедности. Костюм подчёркивает впечатление: от Травматурга сейчас не несёт совсем уж помойкой — тогда одежду содрали бы хотя бы из соображений брезгливости — но и розами не пахнет. Запах бедности, если можно так выразиться.
