Что касается мальчиков, то их сразу же отдавали на попечение Арны. У мужчин существовали специальные няньки, которые вскармливали малышей козьим и кобыльим молоком, и заботились о них не хуже, чем самая лучшая мать. Тем не менее часть мальчиков забирала в свои небесные чертоги Язата, но воительницы-матери, чувствовавшие себя виноватыми в том, что не смогли родить девочку, относились к таким трагедиям внешне безразлично. По крайней мере, на людях.
Жилище Сагарис было обставлено скудно. Да и откуда взяться дорогим вещам, которыми владели взрослые девы-воительницы, если она ни разу не ходила в набег на богатые селения, расположенные на берегах Меотиды?
Отряд молодых девушек в основном приобретал боевой опыт, отыскивая в Дикой степи стоянки разбойничьих шаек, от которых никому не было покоя — ни местным племенам, ни купеческим обозам. Нередко разбойники налетали на пастухов и угоняли скот воительниц. Но уйти от возмездия за воровство удавалось немногим. Девы-воительницы были беспощадны с разбойниками, вырезали всех, ведь животные давали им всё необходимое для жизни — мясо, молоко, сыр-иппаку, шерсть, шкуры, из которых шились зимние одежды…
Сагарис нежилась на ложе, покрытом львиной шкурой. Согласно обычаю она преподнесла свой охотничий трофей Томирис, но царица, поражённая бесстрашием девочки и её удачливостью, милостиво разрешила взять его себе. Сагарис явно пользовалась покровительством Язаты, и львиная шкура была предназначена ей, и только ей. А Томирис опасалась гневить богиню.
Рядом с ложем лежал её охотничий пёс. Он был огромен. Таких псов имели только самые заслуженные воительницы. Стоили они очень дорого, так как их привозили из-за моря греческие купцы. Греки покупали их на Востоке щенками в стране Ашшуру[6]. Когда-то царь этой страны завоевал огромные пространства, и в его войске едва не главной ударной силой были боевые псы. Теперь от Ашшуру остались только несколько городов и селений, но слава её великолепных псов пережила века. Они пользовались большим спросом не только у жителей Эллады, но и в других государствах. Два взрослых пса могли расправиться даже со львом.
Пёс достался Сагарис совершенно случайно. На Большом Торге, бурлившем в конце лета на восточном берегу Меотиды во время ежегодного Перемирия, когда на месяц запрещались любые распри и войны, собирались практически все племена, населявшие морское побережье и Дикую степь. Там можно было встретить и пиратов-ахейцев, наводивших ужас на караваны заморских купцов, и полудиких гениохов, закутанных в звериные шкуры, о свирепости которых слагались легенды, и горцев из племени колхов, которые лазали по скалам, как белки по деревьям, и мирных меотов-земледельцев, и воинственных скифов, изрядно потрёпанных закованными в броню отрядами сарматов…
