— С превеликой радостью, господин Витале, — хмыкнул тот и бросился отдавать приказы.
Канонерские команды расчехляли пушки одного борта, готовя их к бою, а юнги бросились вниз, неся заряды ко всем шести готовым пушкам. Вскоре, когда корабль меняя галсы и маневрируя с такой скоростью, что легко уходил от менее ходких галер, огрызнулся слитным залпом пушек, то от былой прыти противника не осталось ничего.
Брызги щепы, от попадания по бортам ядер, словно ударом шрапнели снесли сразу десяток гребцов со своих мест. С удирающих галер донеслись крики ужаса и проклятий.
— Порох на тренировки был потрачен явно не зря, — прокомментировал я вслух, как Марко со своими пушкарями утопил два из трёх кораблей, выжившая часть команд которых барахталась на воде, взывая о помощи, а мы бросились следом за оставшейся галерой, которая прекрасно поняла свою судьбу.
— Они выбросили белый флаг сеньор Витале, — ко мне повернулся старший помощник.
— Где? Я лично ничего не вижу, а вы сеньор Бертуччи? — я приложил руку к глазам, — видимо солнце слепит.
Капитан и старпом удивлённо посмотрел на меня, поскольку оно светило сбоку, но затем переглянулись.
— Да, летом оно бывает невероятно ярким сеньор Витале. Пожалуй я тоже им ослеплён, — ответил старпом.
Канониры не услышав отмену первого приказа, за десяток минут затопили последнее из оставшихся суден.
Я задумчиво почесал затылок.
— Знаете капитан, я также считаю, что действия команды этих кораблей бросает тень на весь город Генуи, поскольку они вероломно напали на скромных и простых мореплавателей, плывущих по своим делам.
— Да? — Бертуччи ошарашенно посмотрел сначала на тонущих людей за бортом, затем на меня, — вы так думаете?
— Просто уверен, — я показал рукой на одинокий парус на горизонте, — думаю нам нужно компенсировать те моральные страдания, которые нам сегодня причинила вся Генуя.
— Я согласен с нашим штурманом, капитан, — посмотрел на нас, слушающий весь разговор старший помощник, тоже кстати один из моих бывших капитанов, — я лично сейчас очень страдаю.
— Если мне позволено будет сказать, сеньоры, — один из боцманов, стоявших рядом, подошёл ближе, вежливо обращаясь к знатным господам, — я так истерзался, что даже три раза успел помолиться за бой.
Сеньор Бертуччи удивлённо посмотрел на всех и тяжело вздохнул.
— У нас припасов на три дня.
— Думаю сеньор Бертуччи, у них их значительно больше, — старший помощник показал на ещё три паруса, которые показались вдали.
