Он не знал, что ответить.
– Я был очень занят, создавая свою компанию. Я хочу сказать, что не задумывался над этим. Это большая ответственность.
– Самая большая.
– Я вырос в ужасной семье. – Он мог придумать что‑нибудь получше, чем передать эти гены по наследству. – Я не хочу испортить кому‑нибудь жизнь.
Как он не хотел испортить жизнь Тиган. За это короткое время он успел проникнуться чувствами к ней. Но он все еще был далек от того, чтобы произнести клятвы. И он был уверен, что и Тиган чувствует то же.
Он взял ее за руку, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
– Я рад, что решил рискнуть и прилетел к тебе в Сиэтл.
Ее взгляд смягчился.
– Я тоже рада.
– Ты выглядишь замечательно в этом платье. – Он подошел ближе к ней и обвил рукой ее талию. – Я хотел бы, чтобы сейчас звучала музыка.
Но прежде чем он смог поцеловать ее, что‑то уткнулось в его ногу. Он оглянулся, увидел виновника и притворился, что рычит.
– Честер? Как ты сюда попал?
Ретривер плюхнулся на задницу, и Тиган наклонилась к нему.
– Нас не познакомили, да, приятель? – И когда Честер протянул ей лапу, она растаяла. – Ты не только красивый, ты еще и вежливый.
Джейкоб тоже присел рядом с ними на корточки.
– Он либо хочет сказать нам, что ужин готов, либо что он собирается ночевать в нашей комнате.
– Я не откажусь.
Тиган погладила Честера по голове, и его морда, казалось, говорила: «Любите меня, и я полюблю вас в ответ».
Джейкоб всегда был готов признать поражение.
Он поднялся.
– Пока вы с этим Казановой здесь налаживаете отношения, я пойду приму душ. Прошу меня извинить.
Он уже собрался войти в ванную, когда Тиган окликнула его:
– Джейкоб, я на самом деле рада, что приехала сюда.
Хорошо. И когда они лягут спать, он закроет дверь на ключ. Никаких посетителей – четвероногих или каких‑либо других.
Тиган выросла в семье, которая хорошо знала силу богатства. Она также всегда могла оценить хороший вкус, когда сталкивалась с его проявлениями. И когда они с Джейкобом вошли в огромную столовую, на нее произвела большое впечатление антикварная люстра, свисавшая со сводчатого потолка, так же как и старинные тарелки, расставленные на столе.
Хакс и Аякс помахали им рукой, и в этот момент в дверях, ведущих в кухню, появилась женщина. На ней не было ни макияжа, ни ювелирных украшений. Ее темно‑рыжие волосы были аккуратно пострижены и доходили ей до плеч. На ней было простое синее льняное платье, и весь ее облик говорил о том, что она чувствует себя членом семьи.
