Естественно, Кент, будучи полностью деморализованным, даже не делал повторной попытки вытащить пистолет. К его удивлению, садист не стал лишать его огнестрельного оружия. Издевается, гад! Маньяк вроде как предлагал Кенту сделать ещё попытку достать оружие, за которою он больно накажет Кента. Нравится ему уродовать человека. Однако, окровавленный и трясущийся от боли бандит понял, что лучше не злить этого выродка. Он видел, как это исчадье ада поставило сумку на диван рядом с трясущимся Кентом. Потом садюга открыл сумку и вытащил документы и лопатник.
Кент видел, что зверь в образе человека, равнодушно посмотрел на свой паспорт, мельком глянул на права на машину. Шмотки, находящиеся в сумке, его совершенно не заинтересовали. Совсем немного его привлёк лопатник. Маньяк сунул в него свой нос и с дебильным видом спросил:
— А где?
Это что он имеет в виду? Кент сообразил, что гад, которого в детстве родители неоднократно роняли головой о пол, интересуется: «Где мои денежки? Вот тут они были? А теперь их нет». Вот же крохобор какой. За несчастные 40 тысяч готов человека убить. Точно маньяк.
— Деньги? — промычал Кент. — Их Велосипедист забрал, — сдал он своего шефа с потрохами. — Я отдам, точно тебе говорю, отдам. Всё отдам.
Кент пытался фокусировать свой взгляд на незваном собеседнике, но от боли видел только часть картинки: по периферии его взора растекалась жёлтая муть. Сейчас, чтобы остаться в живых, надо этому чёрту что-то пообещать, денег ему дать. Может тогда он отцепится. А потом мы его поймаем. Но то будет потом, а сейчас надо стелиться перед ним.
— В сейфе бабки лежат, возьми всё, что есть, — начал диалог Кент. — Чё ты, в натуре, братское сердце. Давай краями разойдёмся и всё забудем? Понятно, что ошибка вышла. Наш косяк, признаю.
— В натуре, кум в прокуратуре, — выдал маньяк. ИИ Семёна уже благополучно освоил блатной жаргон и пользовался им. Маньяк сейчас устроился на стуле и без спросу вылавливал своими окровавленными пальцами последнюю маслину из банки. Всё-таки он этот чёрный плод успешно выловил и отправил в свой рот. Прожевав чужую маслину, он произнёс:
— Скользкая, сволочь, — отметил очевидное маньячило.
Кент, морщась от боли, кивнул в сторону шкафа, в котором у него был вмонтирован маленький сейф. В этом сейфе Кент держал часть своих капиталов, не много, миллиона два всего в отечественной валюте. Остальные деньги он спрятал в более капитальные тайники. Прежде всего, он прятал накопления от своих же друзей. Сейчас никому нельзя верить. Все гады. А что делать? Такая вот бандитская судьба: в банк деньги тоже не понесёшь.
