Петр качал головой и ахал, когда она ему рассказывала про все эти громкие дела. И кажется, осуждал ее:
— Надо иметь тактику к людям. А то ты переругаешься со всем активом, и в нужную минуту тебя никто не поддержит. И с другой стороны, подумай, как мне будет, когда я вернусь. Ведь считается: муж-жена — одна сатана. Ты это учти на будущее.
Нельзя сказать, что она учла. Она просто не могла учесть. Ей слишком хорошо, и вольно, и весело жилось этот год, который он отсутствовал. Хотя она, конечно, думала и была уверена, что жила плохо.
35
…Как не похожи были теперешние собрания на прежние. Там все было чин чином расписано: кому иметь предложение насчет состава президиума, кому в президиуме сидеть, кого подвергнуть суровой, но справедливой критике, кому смело заострить вопрос (уже решенный где следует), а кому и остаться за штатом («В прениях выступило уже двенадцать человек, есть предложение подвести черту…»).
А теперь почему-то было неизвестно, как все пойдет. Даже Федор Панфилыч, уж на что опытный дядя, и тот держался не очень уверенно. Он то снимал, то надевал свои огромные роговые очки, неприкаянно шарил рукой по столу. И эти робкие движения удивительно не вязались с державной его фигурой. И бояться-то ему было нечего: совершенно же не держался Федор Панфилыч за свое директорское кресло, напротив даже, как было всем известно, рвался на другую работу, без текучки — «чтоб только ты да виноград».
И все равно он волновался, Федор Панфилыч, и пил воду, и рассказывал про совхозные дела, почему-то напирая на разные упущения и все время как бы оправдываясь.
А слушали его довольно добродушно. Директора в общем-то любили, и не за какие-нибудь там хозяйственные таланты, которых почти что и не было у него, и не за доброту, которую он больше держал при себе, чем выказывал. Любили его, конечно, за виноград, за полную, что называется, до донышка, отдачу работе, которая была ему и женой, и детьми, и вином, и богатством, и всем на свете…
— Надо, товарищи, признаться, что с механизацией у нас пока большие дырки… выступающие, наверно, подвергнут критике…
Иногда докладчика перебивали разными репликами: «А в Судаке разве так?..», «А у Брынцевой?» Федор Панфилыч отвечал смиренно и обстоятельно. Слава богу, он много сделал докладов за годы своего директорства, но вроде бы раньше он их делал не «от себя», а от должности, что ли, или от администрации. А сейчас выходило, как от себя.
— У вас всё? — спросил председательствующий, Леша-агроном.
