Тимара последовала за ним, раздраженно ворча:
— Эй, ты идешь не в ту сторону!
— Нет, в ту. Я должен все увидеть.
Спустя некоторое время Татс затрусил по тропе, проложенной жертвами и преследователями.
— Не глупи! Волки с радостью разорвут на клочки и тебя тоже, а не только тех лосей, или кто они там.
Но он не услышал ее — или не пожелал слушать. Мгновение девушка стояла, разрываясь между страхом за друга и злостью на него. А затем рванулась вперед.
— ТАТС!!! — Ей было наплевать, насколько громко она кричит. Дичи вокруг уже все равно не осталось. — Карсон велел нам охотиться парами! Это как раз тот случай, о котором он нас предупреждал!
Но Татс уже скрылся из виду, и на мгновение Тимара замерла в нерешительности. Она может вернуться в лагерь и рассказать Карсону и остальным о происшедшем. Если Татс уцелеет, она будет выглядеть ябедой: это же сущее ребячество — жаловаться старшим. А если он не спасется, то окажется, что она бросила напарника, предоставив ему идти на смерть одному, пусть и по собственной глупости. Стиснув зубы, Тимара закинула лук за спину и сжала стрелу в руке, как короткое копье. Заправив тунику под пояс, она бросилась вслед за Татсом.
Тем, кто вырос на деревьях Дождевых чащоб, бегать было негде. Очутившись в этих местах, Тимара немного научилась бегать, но до сих пор чувствовала себя при этом не слишком уверенно. Как можно подмечать все окружающее, двигаясь с такой скоростью? Как можно прислушиваться, когда в ушах стучит кровь, или принюхиваться, хватая воздух ртом?
Узкая дорожка вилась вдоль хребта, огибая самые густые заросли и ныряя в купы деревьев. Девушка обнаружила, что Татс бегает очень быстро. Она даже не видела его, а просто следовала по протоптанной громадными копытами тропе.
Когда Тимара покинула кряж и направилась прямо на холмистый склон, уходящий к реке, она наконец различила вдалеке Татса. Он мчался, пригнув голову, зажав в одной руке лук и размахивая на бегу второй. Переведя взгляд вверх, она увидела не саму стаю, а лишь раскачивающиеся кусты, отмечающие путь загнанных животных. Возбужденное поскуливание волков долетало до нее, заражая звериным азартом. Тимара опустила подбородок к груди, прижала крылья к спине и огромными прыжками помчалась по крутой тропе.
— Татс! — заорала она, и юноша обернулся на ее крик.
Он застыл как вкопанный, и, как Тимаре ни хотелось замедлить бег или вообще перейти на шаг, она заставила себя двигаться вперед.
Когда Тимара наконец-то нагнала Татса, то уже задыхалась так сильно, что даже не могла говорить. Он молча смотрел на противоположный склон.
