– Вот как? – теперь уже Раманга поднял брови. – А чего же ты хочешь?
Элиана пожала плечами.
– Не знаю, но валяться целый день – это скучно, – она замолчала, размышляя, и тут же на лице её отразилась грусть. – Мне нравилась моя служба, – сказала она после минутного молчания, – нравилось общаться. Нравилось нравиться другим. Это как наркотик… Вечная игра.
– Игра с чужими душами, – Раманга усмехнулся. – Ну, а как же магия? Разве она не требует уединения?
Элиана покачала головой.
– Никогда об этом не думала. Магия… просто была. Где есть свет, там есть и магия.
Она снова замолчала и через некоторое время продолжила.
– Это было самым тяжёлым – оказаться в одиночестве каменных стен. Я боюсь подумать, Раманга, что кто-то из твоих супруг провёл в этой тоске не год, а сотню лет. Не видя живых, а только молчаливых слуг вокруг…
– Дарая никогда не стремилась к общению, – голос Раманги стал жёстче, когда он вспомнил о семье.
Элиана усмехнулась.
– Откуда ты знаешь? Или с ней ты разговаривал?
– Разговаривал, – сказал Раманга спокойно, но пальцы его напряглись. – Она дочь двух не самых общительных народов, наполовину лесная, наполовину дроу. Она всегда хотела покинуть дом, сбежать от интриг. И она не любит других эльфов.
– Всё равно, – Элиана покачала головой, – это ужасно тоскливо – просидеть больше сотни лет взаперти.
– Не всем нужно то же, что и тебе, Элиана. В этом моя ошибка – я не подумал о том, что тебе необходимо большее. Но и ты, – пальцы сжались, едва заметно дёрнув Элиану на себя, – показала себя не лучшим образом. Зачем ты завела знакомство с Ивон?
– Простите меня, Девять богов… Я всегда завожу знакомства. Всегда, Раманга. Это моя работа и моя жизнь. И не строй из себя невинность, ты запретил мне общаться с другими вампирами в первый же день.
– Потому что ты могла впутаться в чужие интриги.
Элиана застонала и вырвалась из ставшей слишком настойчивой руки.
– Думаешь, я ребёнок, Раманга? Никогда не общалась с такими, как она?
Раманга несколько секунд смотрел на вспыхнувшие злостью глаза Элианы.
– Неужели… ты умеешь злиться.
Глаза медленно гасли.
– Нет, – сказала Элиана, – обычно я не трачу на это силы. Просто со мной никогда ещё не поступали так, как ты. Ты лишил меня магии, лишил меня солнца и лишил меня общения. Я думала, что превращусь в одну из теней в твоём доме. И ты смеешь утверждать, что хотел добра мне, как и остальным твоим жертвам.
– Я хотел добра! – в голосе Раманги звучала ярость, но шестым чувством Элиана уловила какую-то тягучую тоску. – Вы – моя семья, – сказал он уже тише, – я знаю, как бывает в других семьях, когда дети предают отцов, сёстры – братьев. Я не хотел этого. Я хотел, чтобы у моих родных было всё, чтобы им не приходилось драться между собой.
