Дамир был хорош собой, строен и темноволос. Элиана слабо представляла, что могла бы когда-нибудь ответить на его чувства – слишком восторженным был его взгляд, когда он смотрел на неё. Да и не думала она никогда о том, чтобы заводить отношения на стороне.
Она потребовала, чтобы Истан время от времени отпускал её погулять в сопровождении одной только служанки, а ту подкупала драгоценностями, которых Раманга присылал ей, как и всем остальным жёнам, в достатке.
Хафа молчала о том, что, выбираясь на уединённую полянку в самой глубине сада, Элиана часто усаживается на траву – и Дамир, тут же выскальзывая из кустов, садится у её ног.
Дамир рассказывал Элиане всё то, о чём не позаботился рассказать супруг. Он говорил с ней о культуре Бладрейха и его истории, о порядках и известных именах – но о политике ничего не знал.
Зато Элиана сумела выпытать, что Данаг – один из влиятельнейших вампиров империи и самый древний из них. О том, что Ивон пишет картины и, как поговаривают, служит тайным агентом императора.
О том, что валиде купила себе новых служанок из лесных племен, и они теперь день и ночь делают краски для тканей из неведомых растений. И ткани эти валиде не даст никому, чтобы только ее платья были сшиты в столь необычных цветах.
О том, что Раманга почти не появляется дома, потому что в военных кварталах назревает очередной бунт.
А однажды он заговорил с Элианой совсем о другом.
– Вы знаете, моя госпожа, что вампиры любят в своём посмертии только раз?
Элиана с удивлением посмотрела на него.
– До того, как я встретила тебя, я вообще не думала, что вампиры умеют любить.
– Умеют, моя госпожа. И многие из нас несчастны и злы, потому что, встретив однажды свою смертную любовь, не сумели обратить свою истинную пару – и потеряли навсегда.
Элиана отвела взгляд, чувствуя, как испытующе смотрит на неё Дамир, но тот переместился так, чтобы ей снова пришлось смотреть ему в глаза.
– Но мне повезло, моя госпожа. Я полюбил бессмертную, и моя любовь никогда не умрёт.
– Кто же она? – внезапно охрипшим голосом спросила Элиана.
– Вам ли не знать?
Наступила тишина. Только слышно было, как стрекочут кузнечики в траве. Элиана боялась произнести хоть слово, чувствуя, что ей вряд ли удастся оставить всё как есть.
– Вам кажется, что я бесполезен, моя госпожа. Я вижу это в ваших глазах. Но даже если я не смогу стать отрадой для вас на шёлковых простынях… Я мог бы сделать для вас то, чего не сумеет никто другой.
