На протяжении трёх дней Элиана выходила во двор и исполняла в первых солнечных лучах танец в одной только легчайшей вуали. После этого ей плохо спалось, но любопытство и злость были сильней.
Ловушка сработала на третий день. Из кустов раздался вскрик, и дымящееся тело молодого мужчины рухнуло к её ногам.
Элиана вовсе не ожидала такого эффекта и потому поспешила сбить пламя, а пострадавшего накрыть собственными покрывалами.
– Ты кто такой? – поинтересовалась она, присаживаясь рядом с ним.
Юноша кусал нежную губу, сжимал тонкие пальцы в кулаки и обиженно смотрел на неё.
– Говори, а то уберу покрывала, и сгоришь!
– Дамир, – выдавил он наконец.
– Тебя послал мой супруг?
– Нет.
– Тогда почему ты шпионишь за мной из темноты?
Дамир снова сжал кулаки.
– Мне запрещено приближаться к вам, сиятельная госпожа. Я евнух… один из помощников Истана.
– Но ты вампир!
– Так вышло, моя госпожа… – Дамир опустил глаза.
Элиане стало жалко его. Она помогла своей жертве подняться и проводила в дом, где нанесла на обожженную кожу целебную мазь.
– Если тебе запрещено приближаться ко мне, – заметила она, заканчивая процедуру, – и тебя никто не посылал… То зачем ты следишь за мной?
Дамир долго молчал, но в конце концов поднял на неё глаза и попросил:
– Разрешите мне иногда приходить к вам, госпожа! Я не смогу не видеть вас совсем!
Бровь Элианы поползла вверх. Она начинала понимать.
– Ты же евнух, – бесцеремонно заметила она.
– Но сердце ещё живо в моей груди.
Элиана не подала виду, но всё запело в это мгновение в её груди. Впервые за долгие месяцы заточения она ощутила себя нужной. Уверенность в себе начинала возвращаться к ней.
– Разрешаю, – сжалилась она, – но за это разрешение ты будешь у меня в долгу. И когда я попрошу тебя о чём-то – исполнишь мою волю и только мою. Не Истана и никого ещё.
Глаза Дамира вспыхнули желанием.
– Вы заставляете меня пойти на большой риск. В обмен на это обещание смогу ли я говорить с вами, хотя бы иногда?
– Сможешь. Когда я разрешу.
Незадолго до рассвета появилась служанка, Хафа – невзрачная рабыня, которая разбудила её и помогла совершить омовение. Затем Элиана был облачена в некое подобие тоги, состоящей из нескольких слоёв невесомой ткани, и девочка повела её на хозяйскую половину. Они остановились недалеко от массивной двери, которая, как поняла Элиана, вела в апартаменты наместника, и стали ждать. Молчание было невыносимым, а потребность сохранять хорошие отношения оказалась неистребимой.
