Так что сегодняшняя сделка, с какой стороны ни взгляни, была более чем выгодной. Тем более, что Элиана всё ещё не считала себя «супругой». Противостояние только начиналось, и принцесса не планировала сдаваться без боя.
– Красиво?
Элиана вздрогнула, когда руки Раманги легли ей на плечи.
– Что может быть красивого в развалинах? – спросила она напрямую.
Оглянувшись, Элиана заметила, что Раманга поднял бровь.
– Мощь, – сказал он и хищно оскалился.
– Мощь? – Элиана тоже подняла бровь. – Мощь – это деревья, что тянутся к самому солнцу. Нефритовые шпили выше самых высоких гор. Поля, цветущие даже зимой – это мощь.
Раманга отступил назад и опустился в кресло.
– Выжженные поля, – ответил он, – тела непокорных, ковром покрывающие землю. Самые высокие стены, разрушенные моими катапультами.
Элиана покачала головой.
– Что в этом за радость?
Раманга пожал плечами.
– Радость знать, что все ваши слабые народы покорны мне.
– Радость править обнищавшими и голодными.
– Скучный разговор.
– Согласна.
Оба усмехнулись, продолжая изучающе смотреть друг на друга.
– Расскажи что-то более интересное. Нет, постой, – Раманга прервался, услышав стук в дверь.
Дубовое полотно отодвинулось в сторону, и в комнату вошли трое: две девушки и один юноша, все трое – люди, но все – в одеждах Бладрэйха. Сопровождал их уже знакомый Элиане седой вампир.
– Её, – Раманга указал на блондинку в красивом зелёном платье с открытым горлом. – И что-то моей супруге.
Тахир и двое не понравившихся Раманге невольников кивнули и покинули комнату. Девушка осталась. Она осторожно опустилась на колени между широко расставленных ног Раманги и наклонилась, будто предлагая ему прикоснуться к своей шее.
– Неудобно, – бросил наместник, – сколько раз тебе говорить, Сана?
Не дожидаясь реакции, он с силой потянул девушку вверх, усаживая к себе на колени и, быстро впившись зубами ей в шею, сделал несколько глотков.
Элиана поёжилась.
– Почему не рассказываешь? – спросил Раманга, отрываясь от трапезы.
– Ты не сказал, что будет тебе интересно.
Стоять Элиане порядком надоело, но она помнила предупреждение Тахира и собиралась до конца соблюдать чужой этикет.
Раманга задумался. Рука его легла на обнажённое плечо девушки, лаская нежную кожу. Язык коснулся ранки и чуть пощекотал. Эта часть зрелища была завораживающей, тем более, что кровь уже перестала идти, а ласка явно доставляла «еде» немалое удовольствие – розовые губки приоткрылись, выпуская на волю сладкий стон.
