Я так и не поблагодарила отца за то, что он был не таким, как отец моей подруги. Однажды у нее в гостях я стала свидетельницей унизительной сцены: ее отец заявил, что, пока она не доест свой ужин, оставив чистую тарелку, сладкого не получит. Придя домой, решила испытать своего отца. Мы, как обычно, ели в гостиной, безо всякого порядка и церемоний – за столом мы ели только по великим праздникам, – и он спросил, хочу ли я сладкое. Я сказала, что еще не доела ужин. «Ничего страшного, – сказал он, отправляясь на кухню за мороженым. – Иногда хочется чего-то конкретного, а не всего сразу». В тот момент я подумала о том, как сильно его люблю! Он выслушивал все мои стенания по поводу того, что я не хожу в школу, как другие дети. Однако спустя несколько лет после его смерти я осознала, что вместе с этим избежала стереотипных ограничений в отношении девочек. И понимание, что без любящего и внимательного отца моя жизнь сложилась бы совершенно иначе, тоже пришло, когда его уже не было в живых. А когда я увидела женщин, которых привлекали сдержанные, надменные, а иногда и жестокие мужчины, я начала понимать, что, будь у меня такой отец, подобные качества в мужчине казались бы мне неизбежными и даже привычными. Но привычной мне была только доброта.
Для моего отца воспитывать ребенка означало смотреть вместе фильмы, которые нравились ему, даже если они совершенно не подходили для детей; покупать неограниченное количество мороженого; укладывать меня спать, когда я сама этого хотела и когда уставала; и ждать в машине, пока я сама выбираю себе одежду. Продавцы были в шоке, когда видели шести-восьмилетку с деньгами, делавшую собственный выбор, результатом которого было невероятное удовлетворение от покупок вроде красной шляпы «для взрослых», пасхальных туфель с «живыми кроликами» и ковбойской куртки с бахромой.
Я знала лишь то, что моему отцу было хорошо со мной, он всегда интересовался моим мнением и обращался со мной лучше, чем с самим собой. Чего еще желать ребенку?
Став свободным журналистом, я осознала и ценность его умения жить без оглядки на завтрашний день – и даже наслаждаться этим. У него было два предмета для гордости: он никогда не носил шляпы и не имел работы – то есть у него никогда не было начальства. Я чувствовала себя папиной дочкой, даже когда искала работу редактора на полставки, чтобы было чем платить за квартиру. Эту работу можно было делать из дома, но, когда однажды мне сказали, что нужно будет приезжать в офис на пару дней в неделю, я ушла оттуда. Выйдя, купила рожок мороженого и пошла по залитым солнцем улицам Манхэттена. Отец поступил бы так же – кроме пешей прогулки.
