— Шим, скажи ей! — похоже, Айван совсем потерял надежду, коли обратился за помощью к пилоту.
— Полагаешь, что у меня получится убедительней? — тот удивленно приподнял бровь.
— Ты тоже не согласен с моей версией?
— У Чака тоже имелась своя гипотеза, но, как видишь, она его не спасла.
— А что он думал по этому поводу?
— Примерно то же самое, что и ты, только у него полет фантазии был немного… ну… поразмашистей, что ли. Ему все больше происки инопланетного разума мерещились.
— Болван! — резюмировал здоровяк, сплюнув на землю. — А у тебя самого есть какие-нибудь соображения?
— «Гипотез не измышляю», — пожал плечами Шимаэл. — Сейчас меня больше волнуют наши самые ближайшие перспективы. А теории строить лучше сидя в тепле, уюте и безопасности.
— Как хотите, — Айван выглядел откровенно раздосадованным, — я просто пытался найти решение…
— Слишком много неизвестных, — Шимаэл взялся за свой рюкзак. — Что будем с боссом делать? Не бросать же его прямо так.
— На еще один погребальный костер у нас нет времени. Давай хоть немного присыплем его, что ли, — спецназовец повернулся и крикнул вслед спускавшейся Сейре. — Эй, нас подожди, не уходи далеко!
— Долго вы там еще копаться будете? — раздраженно отозвалась девушка, — день не бесконечный.
— Не будь такой бессердечной! Команда прощается со своим капитаном.
Шимаэл и Айван сгребли немного опавших листьев, насыпав над телом Риккардо бурый холмик. Сейра не стала возвращаться, чтобы им помочь, и дожидалась их внизу, сидя на бревне и просто радуясь возможности передохнуть.
Приличествующих моменту прощальных слов ни у кого не нашлось, и, молча постояв минуту над импровизированной могилой, мужчины присоединились к девушке, после чего вся троица двинулась дальше. С потерей капитана в них что-то изменилось, и теперь они старались держаться вместе, невзирая на былые разногласия и конфликты. Возможно, они вдруг осознали, как мало их осталось — всего три человека против целого мира.
Сориентировавшись по планшету, Сейра задала направление, и они быстро шли через лес, на который уже начали опускаться сумерки, усугубляемые низкой облачностью. Все говорило о том, что скоро может разразиться нешуточная гроза, и перспектива скакать в темноте по скользким камням никого не радовала. Тут и никакого злого умысла не понадобится — сам себе все руки-ноги переломаешь.
Они обменивались лишь короткими отрывочными фразами, когда этого требовали обстоятельства. Каждый был погружен в собственные невеселые мысли, и никому не хотелось лишний раз нарушать это скорбное молчание. Да и говорить-то было особо не о чем.
