Но Айван, казалось, не слышал капитана. Его неуемная любвеобильность, томившаяся взаперти в присутствии Верховной Жрицы, наконец нашла себе выход.
— Давай посмотрим, какие сюрпризы ты для нас приготовила, — он тщательно обыскал девушку свободной рукой, задерживаясь в интересных местах заметно дольше, чем было необходимо. Шимаэла захлестнуло душной волной, кровь прихлынула к его лицу, но он сдержался и промолчал.
Скользнув вниз по бедру Одэзи, рука Айвана остановилась, и он, откинув в сторону полу плаща, извлек на свет нож, хранившийся в закрепленных на ее ноге ножнах. Лезвие блеснуло уже знакомой Шимаэлу зеркальной полировкой. Однако, в отличие от ножичка Зиолы, оружие Одэзи совсем не походило на сувенир. Ее нож оказался существенно крупней и явно предназначался отнюдь не для заточки карандашей. Шимаэл был готов побиться об заклад, что это лезвие прекрасно знакомо со вкусом человеческой крови.
— Ого! — воскликнул Айван, — а у нашей киски, оказывается, есть коготки!
— Айван, кончай валять дурака! — Риккардо явно нервничал, — вышвырни ее отсюда!
— Успеется, — передразнил Жрицу Айван, — я, кстати, тоже никуда не тороплюсь.
Он приложил нож к шее Одэзи, приподняв вверх ее голову.
— Может, и ты нам расскажешь что-нибудь интересное и познавательное? А? Кто ты, откуда и что у тебя на уме? Зачем твоя начальница тебя здесь оставила?
— Вам вынесен Приговор, и вы все его слышали, — голос Одэзи оставался спокойным и ровным, — он должен быть исполнен. Кстати, покушение на жизнь Верховной Жрицы вам также зачтется. Ее кровь обязательно будет отмщена.
— И ты что, собиралась порешить всех нас вот этой зубочисткой? — Айван покрутил нож перед лицом девушки и снова подцепил им ее подбородок. — Хм, тогда можешь начинать. Например, с меня.
— Нож — инструмент мясника. Мне оскорбительно твое предположение, что Жрица Светлой Сиарны могла бы пасть так низко.
— Хватит уже! — крикнул теряющий терпение капитан, но Айван вновь пропустил его окрик мимо ушей.
То спокойствие, с которым держалась Одэзи, заводило все его сильней. Человек, к горлу которого приставлено острое лезвие, обычно ведет себя совсем иначе. Прерывистое дыхание, учащенное сердцебиение, дрожь в коленях и вспотевшие ладони — Айван привык чувствовать некую «обратную связь» со своей жертвой. Но сейчас он не ощущал в девушке ни одного из этих проявлений страха. Складывалось впечатление, что он сжимает в своих объятиях безжизненную куклу, манекен. И это уже начинало его бесить.
