Судя по всему, в ордене почти каждый день собирались конклавы по поводу последнего убийства. Высшие лица ни в чем не соглашались друг с другом. Кипели споры с яростными всплесками страстей, каждого на конклавах явно раздражали все остальные. Оставалось непонятным, что из себя представляет убийца. Кто он такой, как выглядит, где он, наконец, живет и чем занимается.
Всех раздражал странный сторож Эдуардыч, единственное лицо, представлявшее связь с магистром. Все сходились в том, что бежавший из Детского парка — это маньяк, а действия его, говоря по-ментовски, сериал. Но магистр и сторож стояли поперек. Они упорно доказывали, что непонятный никому убийца добивается какой-то своей особой цели. Только непонятно какой. Удивляло, сколько на все это было потрачено слов. Здесь в сторожке Эдуардыч жаловался, что такое в ордене происходит впервые — высшие рыцари противостоят великому магистру.
* * *
Утром в сторожке Лев опять сел за компьютер, собрался нырнуть в бесконечную летопись, но появился Эдуардыч и остановил процесс:
— Слишком не зачитывайся! Я тут пробегал мимо «Красной мельницы» и в других местах тоже, много удалось узнать. Только после этого вопросов еще больше стало, всяких непонятностей. Надо самих жертв расспросить. Конечно, тех, кто остался в живых. Вот на Мирабелу Ким почему-то нападали два раза, ее и необходимо плотно порасспрашивать. С нее и начнем. Эта Ким тоже танцует в «Красной мельнице», как недавно убитая Морелла. Ты, Левка, и займись, ты ведь вхож в мир театра! А «Красная мельница» почему-то считается театром, а не просто клубом для джентльменов, как сказал бы Божко. Вот и сходи в этот притон с игрищами и блудницами, а эти вопросы для блудниц я тебе на листочке напишу. Проведи что-то вроде допроса.
Эдуардыч теперь стоял у окна и, задумчиво ковыряя окаменевшую замазку, насвистывал мелодию из «Сильвы»:
— Ужели в них все можно? Ну что ж, вполне возможно… Кулисы, покидая, мы поем…
У него обнаружился прекрасный, вполне профессиональный голос. Всегда о чем-то размышляющий Эдуардыч. Сторож-мыслитель, иногда совсем непонятный.
Лев отправился в «Красную мельницу» сразу же, но оказалось, что застать, настигнуть эту Ким так сложно. Сейчас заведение было открыто, и даже раскрыта дверь, но внутри никого, пусто. Вошедший внутрь Лев остановился в маленьком фойе перед пустой гардеробной. Почти дубовые панели, почти настоящий паркет. Подсвечники под золото на стенах. Почти ретро, почти варьете былых времен. Неумелая пародия на Париж начала двадцатого века.
