Эдуардыч сидел, глядя в кружку с пивом. Непонятно почему со Львом, простым орденоносцем, он сейчас разговаривал так всерьез. Может быть, ему просто хотелось поразмышлять вслух.
— Только, похоже, что за этим убийцей та смерть не единственная, — опять заговорил Эдуардыч. — Были еще и много, и до сих пор его убийства менты умудрялись списывать на несчастные случаи, поэтому единого дела, конечно, нет. Даже в фонтане убитая будто бы утонула сама по себе. Но кое- кто из вышесидящих ментов нам проговорился про эти дела. Даже ему не хочется, чтобы убийца на воле гулял. Вот плохо, что у ментовского начальства информации мало, и она искажена сильно. Приблизительно: где — кто — на кого этот злодей напал, в основном, и это все. И неточностей при этом много. Чем выше начальство, тем меньше знает. До него отфильтрованные сведения доходят. Мелкие менты внизу, что называют себя «сидящими на земле», скрывают всякую неприятную правду о себе. А правду приятную раздувают, в нос суют. Или приятную неправду. А еще сообщают то, что нравится начальству, угадывают его настроение. Умение доложить — это главное для карьеры. А магистр велел все выяснить у ментов, реально видевших правду. Сейчас у меня в сторожке местный алкаш-участковый сидит. Надо расколоть его, нужны подробности нападений. Даже самые мелкие, самые вроде ничтожные. Нашим людям поручено того мента поить и поить. Поить, пока не расколется. Нашим братьям-рыцарям и даже даме одной. Первой она вдруг так невзначай его угощать стала. Та самая наша красивая журналистка. Но много водки она принять, конечно, не может. Пришлось ее быстренько другим человечком сменить. А сейчас даже третья смена мента окучивает. Тот крепкий оказался. Все сидит, все пьет и ничего толкового пока не рассказал. Сейчас с ним один старый зек засел. Хвастался, что троих таких участковых перепьет. Надо посмотреть как там дела, — Эдуардыч допил пиво. — Пойдем!
— Металл не забудь, — сказал Лев. — А то магистр сплющит тебя за него.
По улице Эдуардыч шел медленно и сильно сутулился.
— Шея болит, остеохондроз, — произнес он. — Наверное, оттого, что я часто гнул ее, перед кем попало. Вот и заболел.
Дверь в сторожку была распахнута настежь. На пороге они остановились, не смогли сразу войти внутрь — все в комнате было разгромлено.
Внутри обнаружился участковый, он спал, уместив голову на столе среди пустых бутылок, банок и тарелок, часть из них уже упали на пол. Прямо по ним Эдуардыч прошел в комнату. Лев за ним. Не обращая внимания на пьяного мента, Эдуардыч взял со стола бумажку, нашел ее среди окурков и объедков.
