— Вы мне дали счастливый билет, — сказал Шелестов.
И она быстро пошла по коридору, а Шелестов подумал, что работать вместе с невестой в одном учреждении — неблагодарное дело, серое прозябание под вечным колпаком и надзором.
В сумрачном кабинете миловидная женщина ласково сказала ему:
— Наденьте фартук.
Тяжелая эта одежка удивительно напоминала бронежилет. Шелестов заулыбался. Женщина тоже улыбнулась, потом поднесла к настольной лампе медицинскую книжку, в которой Стас что-то написал, и стала читать. Потом перечитала ее еще раз. Шелестов следил за ее лицом. Женщина перестала улыбаться.
— Результаты томографии срочно нужны? — спросила она через минуту. — Что сказал Станислав Федорович?
— Ничего не сказал. Вряд ли они нужны срочно, — ответил Шелестов, почесывая затылок, который от процедуры почему-то заныл. — Мы со Станиславом Федоровичем завтра улетаем в Крым. А вот когда вернемся…
— Хорошо. Тогда пусть Станислав Федорович сам их возьмет, когда вернется.
Шелестов поднялся к Стасу. Врач был занят тем, что быстро писал мелким неровным почерком в тетради-книжке.
— Когда ты объявишь мне приговор?
— Ты считаешь, это дано врачам?
Лисков, сухощавый, сорокапятилетний полковник почти двухметрового роста, с грубым лицом, которое, как казалось, высекли из деревянной чурки тупым топором, восседал за столом, сильно поддавшись вперед.
— Я этого следака урою! — низким голосом рычал Лисков. — Ты слышишь, Саня! Я ему матку выверну! Я ему ноздри разорву!! Он так и сказал, что я накатал на тебя бумагу? Вот же падла!
Он подлил водки, решительным, резким жестом, забрызгав половину стола.
— Тарас Петрович, — сказал Шелестов. — Я пришел к вам просить за одного парня. Его увольняют по сокращению, а квартиру не дали…
— Да погоди ты со своим парнем! — властно прервал тему Лисков. — Ты про себя рассказывай! Как здоровье? Память восстановилась?
— Ничего не восстановилось. Права, взялся за меня один кандидат наук…
— О чем еще следователь спрашивал? — прервал Лисков, выдавая тем самым, что ему неинтересно слушать о здоровье Шелестова.
— Он не спрашивал, он предлагал сознаться в массовом истреблении мирных граждан.
— Ты мне ему фамилию запиши! Я ему глаз на жопу натяну! Не бойся, Сашка! Я тебя в обиду не дам. Мы с тобой Войну прошли, мы кровью повязаны, и я за тебя горой встану… Значит, этот гад требует от тебя признания?
— Да, этот гад требует от меня признания.
— А как ты можешь взять на себя вину, если ни не помнишь, что ты там наворотил??
