Едва раунд окончился и Герман оказался в своем углу, Жека уже обмахивал его полотенцем и внимательным цепким взглядом скользил по вспотевшему лицу друга, выискивая повреждения.
— Если ты не будешь драться, а уйдешь в глухую защиту, то Султан может понизить твой гонорар, — быстро проговорил катмен. — Им нужен бой.
Герман принял к сведению эту информацию, но промолчал. Он поддел языком капу, вытолкнув ее изо рта, и жадно дышал, наслаждаясь краткими секундами отдыха.
Гонг возвестил о начале нового раунда, и бойцы двинулись друг другу навстречу из своих углов.
Решив повторить прошлый свой успех, Лось сразу же бросился в наступление. Еще не уставший от собственного бешеного темпа, он обрушил на противника град ударов, по своей силе сравнимых лишь с взрывами бомб. Он беспечно растрачивал силы организма на отскоки, прыжки и тяжелые замахи, иногда демонстративно разворачиваясь к гудевшей толпе или снимавшим ринг дронам и улыбаясь, либо же начиная махать руками, чтобы завести зрителей.
В один из таких моментов Герману даже удалось подловить невнимательного противника и наказать его за подобное неуважение к сопернику: он успел произвести несколько несильных, но весьма болезненных ударов по корпусу и печени. Толпа взвыла, захлебываясь от восторга. И их внимание сразу же переключилось на медлительного и тихого Германа, который впервые решился ответить самоуверенному Лосю. В осторожных храбрецов и смелых дураков людям почему-то всегда верилось охотнее во все времена.
Третий раунд начался так же, как и предыдущие, хоть было и некоторое отличие. И его почувствовали все, кто находился в зале. Лось больше не рисковал отвлекаться по сторонам, он не сводил взгляд с соперника, и Герман не стал его разочаровывать. Он постоянно выдерживал близкую дистанцию, став гораздо стремительнее двигаться и уворачиваться от ударов. Теперь и он сам не гнушался раз в десяток секунд произвести пару опасных выпадов, пробуя на зуб защиту противника.
Однако самое ошеломительное произошло уже ближе к концу раунда, когда отсчет шел на последние секунды. Лось беззаботно и совершенно самонадеянно раскрылся, не ожидая, что Герман попытается атаковать его в заключительный миг. Но он не упустил подобной возможности, и его кулак стремительным жалом взмыл в воздух, метясь точно в челюсть. Никто бы не посмел в тот момент остановить Германа или хоть как-то закрыться от его удара. Он вложил в свой хук всю силу, копившуюся с самого первого раунда, всю злость за несправедливость этого подставного боя и обиду на своего легкомысленного противника, который не воспринимал его как серьезного бойца.
