Любопытно, что в 1876 году отношения между Блювштейном и Сонькой осложнились. Она ушла от мужа к Элиасу Венигеру, перебралась в Вену, где была схвачена полицией за кражу 20 тысяч талеров. Венигеру пришлось отвечать, а Сонька вышла сухой из воды — ей удалось очаровать умелого адвоката, который и доказал ее невиновность. Обвинения с Соньки были сняты. Уезжая из Вены в Краков, она умудрилась обокрасть и своего благодетеля. В результате адвокат лишился дорогих золотых часов.
Сонька вернулась в Одессу и воссоединилась с Блювштейном. Вскоре в приморском городе появился и бывший муж Соньки Бринер. Долгое время все трое разъезжали по России, грабя богатых пассажиров поездов. Попутно они проворачивали задуманные Сонькой аферы. При этом она привлекала к делу не только мужей, но и своих бывших сожителей, вроде шулера Владимира Кочубчика (Вольф Бромберг, роковая любовь Золотой Ручки).
Летом 1880 года Сонька и ее подельники попались. Их этапировали в Москву и судили. На скамье подсудимых рядом с Сонькой сидели Бринер, Блювштейн, Кочубчик и некий Шмуль Боберман (в газетных репортажах он значился как «временно отпускной рядовой»).
Как ни странно, больше всего досталось ей — мужья и сожители Соньки отделались незначительными сроками тюремного заключения. На Золотую Ручку же повесили все преступления, в которых были замешаны она и ее подельники. Вероятно, и следователи, и судьи понимали место Золотой Ручки в этой команде аферистов.
О материнстве Соньки известно еще меньше, чем о ее любовных похождениях. Ясно, что Софья Ивановна Блювштейн не отличалась высокими моральными нормами поведения. Напротив, понятия верности, супружеского и материнского долга были наполнены совершенно иным смыслом, нежели для других, законопослушных мещан. Само слово «семья» имело для нее иной смысл. Семьей, судя по ее отношениям с мужчинами и членами сообщества «Червонные валеты», был союз подельников, «коллег» но воровской профессии.
Какой же она была матерью? А какой матерью могла быть женщина легкого поведения, воровка, которая привыкла лгать с детства, которой было неведомо чувство глубокой привязанности к кому бы то ни было?
Судьбой дочери от первого брака Суре-Ривки она даже не интересовалась. Во всяком случае, в разговоре с Дорошевичем Сонька, уже женщина в возрасте, со слезами говорила о дочерях от последнего брака с Михаилом Блювштейном. О Суре-Ривке речи не шло.
Неизвестно, что стало со старшей дочерью Золотой Ручки. Неизвестна и судьба первого супруга Исаака Розенбада. Он не мог участвовать в авантюрах сбежавшей супруги в силу возраста и своего положения. Если Шейндля-Сура была дочерью своего отца и с детства видела, чем ее родители зарабатывают — скупкой краденого и ростовщичеством, — то старик Розенбад принадлежал к другому кругу местечкового еврейства. Он всю жизнь пытался выбраться из бедности, занимался тем, чем закон позволял ему зарабатывать на жизнь — торговал булочками, хлебом, мучными изделиями. Это был скромный торговец, который за долгие годы скопил не так уж и много денег. Разные источники сообщают, что Сонька сбежала от первого мужа, прихватив все семейные накопления, то есть накопления Исаака Розенбада. Речь идет о 500 рублях. Деньги по тем временам немалые, но и не особенно большие. Богатством это не назовешь.
