неминуемыми издержками.
Уже на одной из своих первых пресс-конференций Зюганов четко обозначил основные конституционные проблемы и их содержание. Во-первых, у Президента страны имелось властных полномочий в 2 раза больше, чем у президента Франции, и приблизительно в 4 раза больше, чем у президента США. Во-вторых, Государственная Дума лишена контрольных функций по отношению к правительству, которое формируется практически одним Президентом при участии премьер-министра. В-третьих, отсутствует механизм реальной смены Президента, зато Президент обладает возможностями роспуска парламента, если тот не утвердит кандидатуру премьер-министра. Перекос властных полномочий в пользу Президента оказался столь значительным, что власти не осмелились даже упоминать о системе конституционных сдержек и противовесов, которые являются нормой для правового государства. Например, в США законодательный Конгресс может отстранить президента от власти, президент не имеет права распустить Конгресс, но может назначать судей Верховного суда, которые имеют право самостоятельно трактовать закон. И при всем при этом президентскую систему в США сами американцы называли «монархией эпохи Тюдоров с телефоном»! Что же говорить о России? Если к этому добавить, что российская многопартийность практически не сформировалась как развитая система, «независимая» пресса стала жестко подконтрольна финансовому капиталу, легальная политическая оппозиция целенаправленно дискредитируется как «коммунофашистская», то для новой России определение ее как действительно демократической правовой республики может быть только большим авансом.
Зюганов ясно понимал всю изначальную ущербность «четвертооктябрьской» политической системы даже в сравнении с западными буржуазными образцами, но он не мог выбирать. Он мог только в рамках этого режима власти бороться за его изменение и коренное улучшение. Собственно, такой выбор был уже сделан в ходе участия в выборах в декабре 1993 г., а теперь только оставалось определиться с политической линией КПРФ в сложившихся условиях. Поскольку было однозначно ясно, что население страны не собирается активно протестовать и подниматься на борьбу со сложившейся авторитарно-либеральной системой, предстояло как-то вписаться в нее и легально вести борьбу с политическими противниками, собирая сторонников и избирателей. Это был сугубо прагматический курс, который, однако, мог оттолкнуть часть коммунистов, не желавших сотрудничать с режимом Ельцина — могильщиком советской власти, расстрелявшим конституционный парламент. Было очень важно для оппозиции не оттолкнуть таких оппозиционеров, особенно учитывая дефицит активных сторонников.
