Сокол вышел за дверь едва ли не бегом; Михаил уселся за стол напротив японца и махнул рукой.
— Не принимай близко к сердцу, — сообщил он. — Валерка так же растерян сейчас, как и мы все. Он вообще не должен был встречать тебя, но человек, ответственный за это… в общем, мы все сейчас бегаем, как загнанные лошади; прости, что так получается.
Хидео, сощурившись, поглядел на Михаила. Да уж, он знал Распутина давно. Сильный, волевой, непреклонный, не признающий авторитетов. Чтобы сделать Михаила таким — нервным и уставшим — требуется не просто помеха, а что-то вроде катастрофы.
— Йошида? — сходу предположил Хидео. — Дело в нём?
— В нём, — Михаил кивнул, не глядя ни на японца, ни на слуг, что суетились, накрывая на стол. Взгляд его словно упёрся куда-то в точку чуть впереди.
— И что же твой сын выкинул на этот раз? — сухо уточнил Хидео.
Михаил вздрогнул; взгляд его стал ещё более пустым, как у человека в глубоком трауре, что еле умудряется держать себя в руках.
— Умер, — глухо сообщил он. — Или пропал без вести. Тело пока не нашли, но…
Хидео чуть поперхнулся. Что за?! Вылез в самый неподходящий момент, спутал планы, а теперь…
…пропал?
И вот планы уже второй раз нарушены из-за Йошиды Распутина. Это начинало раздражать.
— Каковы шансы, что он жив? — уточнил он у Михаила, стараясь изобразить участие.
Михаил застыл на секунду, а затем медленно выдохнул, опустив глаза. Знакомое выражение; Хидео уже видел его в прошлом. Он понятия не имеет. Плохо.
Мёртвый Йошида бесполезен. А вот живой — по-прежнему ценен. Потомок Императора, что может стать отцом его внука. Потомок Императора, что позволит не считаться ни с кем — вообще, без единого исключения.
Если только найдётся.
***
Где-то в Москве. Одиннадцать дня.
Солнечный луч скользнул по закрытым векам.
Я не открывал глаза. Понятия не имея, сколько именно я проспал, я догадывался, что не очень долго. Просыпаться окончательно не хотелось.
Впрочем, звук будильника, буквально взорвавший мне мозг, не оставил не выбора.
Не помнил, чтобы я его заводил.
— Гы, — хмыкнул прямо над моим ухом чей-то довольный голос. — Не просыпается, б*я. П**дец от него потом несёт — точно вагоны разгружал где-то, вот и дрыхнет, как лошара.
А?
Хотя чему удивляться, когда ты заснул в такой дыре, как эта. Хостел, куда я явился уже почти к семи утра, был страшен, как атомная война, и так же неприятен для нервов. Но, во всяком случае, это было место, где меня не станут искать Распутины, когда сообразят, что моего тела под обломками заправки нет. Не у Горыныча же ночевать — туда они наведаются, пожалуй, первым делом!
