Он свистнул, подавая сигнал сопровождавшим его людям, но никто не явился на его зов. Кестон повторил сигнал, после чего в отдалении послышался голос, громко бранившийся на туземном наречии. Третий свисток оказал не больше действия, и Кестон сам отправился туда, где оставил туземцев. Налицо оказался только один из них, громко ругавшийся, глядя на верхушку дерева, перед которым он стоял.
Кестон подошел к нему.
— В чем дело, Джафир Хан? — спросил он. — Где все остальные?
— Эти трусы забрались на дерево, сагиб, — сказал Джафир Хан, — и говорят, что ни за что не спустятся вниз.
— В самом деле? — заметил Кестон. — В таком случае мы разведем под ними костер и подкурим их.
— Сагиб, волки-призраки!.. — раздался сверху жалобный голос.
— Волки? — повторил Кестон. — Ну, в таком случае вам бояться нечего, потому что они питаются козами, я сам видел, как они гнались за козою. Вдобавок они теперь далеко, а пантеру я угостил пулей. И теперь, если вы не сойдете вниз, так и знайте, что я разведу под вами костер.
Туземцы полезли вниз и принялись готовить пантеру к доставке в лагерь. Кестон не мог понять, почему эти люди, которые пошли бы на медведя и кабана с одним топором, испытывали страх при виде «волков-призраков».
— Скажите, пожалуйста, Джафир Хан, — начал он, — почему они зовут эту стаю «волками-призраками»?
— А потому, сагиб, — отвечал Джафир Хан, — что, хотя все волки умны, однако, эти волки более лукавы и жестоки, чем все остальные. У них своя повадка. Двое или трое загоняют стадо в определенное место, а остальные уж тут как тут; так и перережут весь скот до последнего. Тем же способом нападают они и на людей. На прошлой неделе они забрались на закате в деревню и прикончили двадцать человек.
II. Раненая собака
На следующее утро Кестон взял ружье и отправился за дичью к завтраку. Он повернул уже обратно к лагерю, когда ему повстречался косматый поседелый черный пес, с усилием ковылявший ему навстречу. Увидя его, пес остановился и оскалил зубы. Видно было по всему, что собака давно отбилась от людей и промышляла самостоятельно. Тем не менее она, очевидно, признала белого человека за друга, ибо после краткого колебания подошла к нему. Виляя хвостом и умоляюще глядя своими умными глазами, она повернулась на-бок и показала ему страшную рану, нанесенную ей каким-то животным.
— Бедняга, — сказал Кестон. — Вот что значит шутить с пантерами. Пойдем со мной, я сделаю тебе перевязку.
Он протянул руку. Пес опасливо съежился, однако, немного погодя протянул голову в знак доверия и позволил приласкать себя. Затем он с усилием поднялся и последовал за Кестоном, которой обмыл ему рану и накормил его.
