Во дворе было около десятка отдельных навесов для отдыха и для вкушения пищи. Под двумя, помимо новгородцев, сидели еще компании. Одна из них вела себя тихо. Как видно, духовное лицо читал там молитву, и десять мужчин преклонного возраста время от времени повторяли за ним хором слова. Через какое-то время к ним начали подносить блюда, и они уже молча начали их вкушать.
Под дальним навесом, похоже, разместились купцы из дальних земель. На головах у них были белоснежные тюрбаны и войлочные колпаки, а на теле виднелись дорогие халаты. От этой компании слышались выкрики и смех. Вот один из гостей привстал и призывно махнул рукой. К нему тут же подскочил тот привратник, что впустил ранее ребят во двор. «Бузу! Бузу!» – донеслось до них, и слуга, поклонившись гостям, нырнул в здание.
Но вот, наконец, показался и Тихомир. За ним шли два молодых паренька с подносами в руках.
– Это токмач, лапша в курином вареве. Она должна быть очень тонкой, как паутинка. Здесь из двух невест выбирают ту, которая может резать тесто тоньше. А вот это зур-белеш. – Тихомир взял с подноса пирог и выставил его на середину стола. – В нем полба, много мяса и лука. И все это внутри залито гусиным жиром. Очень вкусно! Есть его нужно ложкой, потому как тесто здесь тонкое, а начинки под ним много. Сначала снимают верх, и кусочки теста раскладывают по тарелкам как хлеб, а рядом с ним выкладывают начинку. Нижняя, пропитанная жиром часть самая вкусная, ее в Булгарии дают уважаемым пожилым гостям.
– Присаживайся за стол, Тихомир, раздели и ты с нами трапезу, – предложил прислужнику Петька.
– Это недопустимо, уважаемые, – покачал тот головой. – Здесь очень строгие правила, которые никак нельзя нарушать. Но я благодарен вам за вашу доброту. Сейчас я схожу на кухню. Для вас там еще готовят карасей в лопухах, запеченных в глине.
– Тихомир, скажи, пожалуйста, а тебя домой не тянет, не тяготит твое ярмо? – полюбопытствовал такой непосредственный Оська.
– Было время, я тосковал, – признался седой мужчина. – Но человек ведь ко всему привыкает. К тому же рабство здесь не такое гнетущее, как во многих других землях. В Булгарии ты считаешься, скорее, слугой хозяина, чем униженным невольником. У меня здесь своя семья, дети и дом. А вот эти двое мальчиков, что приносили только что вам еду, это мои младшие сыновья – Айдар и Тутай. И они уже пользуются полной свободой, не будучи рабичами, как я. Нет, сейчас бы я не хотел вернуться на родину. Теперь она у меня вот здесь, там, где все мои близкие.
