Один из репортеров, дюжий парень с прической бобрик, изобразил на своем лице подобие улыбки, обнажив при этом зубы. Указательным пальцем левой руки он яростно тыкал себе в зубы, всячески стараясь привлечь внимание группы приезжих. Требовалась улыбка, и персона послушно повиновалась. Затем ее попросили встать на ступеньки спусковой тележки и еще раз озарили световым потоком.
Несколько ответов на стереотипные вопросы, и вдруг все сразу оборвалось. Буквально через минуту репортеры утратили всякий интерес к персоне. Детина с прической бобрик, не обращая больше никакого внимания на особу, которой минуту назад был оказан столь шумный прием, деловито сворачивал провода телевизионных камер, его коллеги курили или запаковывали в кожаные футляры свои фотодоспехи, другие поспешно удалялись, видимо, торопясь передать информацию в свои пресс-бюро.
…После репортерского шквала, молниеносно налетевшего и столь же быстро отхлынувшего, мы наконец остались среди встречавших нас сотрудников советского посольства и американских друзей.
С некоторыми из встречавших нас американцев мы уже виделись в Москве, где успели познакомиться и подружиться, поэтому встреча с ними в Америке вносила в общее настроение теплоту и непосредственность, которые были особенно ценными вдалеке от дома, от Родины.
После краткого обмена приветствиями, объятий, рукопожатий мы направились к уже ожидавшим нас у выхода аэровокзала машинам. Наш путь лежал через многочисленные галереи, холлы, застекленные коридоры, веранды крупнейшего аэропорта мира. Аэродром Айдлуайлд — воздушные ворота США — разместился на площади около 2 тыс. гектаров, среди сложной паутины подъездных путей и взлетных дорожек, протянувшихся радиально от аэровокзала или опоясавших его концентрическими кругами.
Минутная задержка в громадном прямоугольном зале, две стены которого сделаны из голубоватого стекла.
На зеркальном полу расставлены ряды мягких кресел, в центре зала два вращающихся помоста с рекламными образцами автомобилей. Приглушенные, доносящиеся откуда-то сверху музыкальные ритмы как бы подчеркивают невозмутимую деловитость жизни аэровокзала.
На одной из незастекленных стен громадное информационное табло, где ежеминутно появляются составленные из электрических ламп цифры, слова, названия. Кроме номера самолета, времени отправления и маршрута, табло сообщает о готовности самолета к вылету и о пути следования к самолету.
Группками или в одиночку в зале сидят пассажиры, мужчины с сигарами и газетами, дамы с сигаретами или маленькими чашечками кофе в руках, положив ногу на ногу и высоко вздернув юбку на коленях. На всех лицах спокойствие, самоуверенность и полнейшее безразличие ко всему, что происходит вокруг. Ни тени волнения, возбужденности — чувств, казалось бы, столь естественных при дальних путешествиях. Перед нами были явно состоятельные американцы, для которых такие поездки вошли в привычку.
