Действительно, вскоре после 7 часов утра началась та же монотонная долбежка, на которую отвечала откуда-то наша артиллерия, явно более слабая. Штаб полка продолжал сидеть на своей вершине под центром купола, образуемого встречными траекториями чужих и своих снарядов. Из штаба дивизии периодически раздавался по телефону басистый и уверенный голос Саввича, которого сделали начальником бригадного боевого участка.
Милый Александр Сергеевич ободрял и поощрял. Я жаловался, что у нас нет своей батареи, которая могла бы обслуживать огнем частные нужды полка и содействовать ближним огнем отбитию атак. Саввич обещал это дело устроить и переговорить с дивизией, а если понадобится, то и с корпусом.
Пока что мы в этот день снова отразили приступ австрийцев своими бедными средствами. Помнится, что в некоторых местах дошло чуть не до штыковой схватки.
На другой день повторилось примерно то же самое, но я успел перевести штаб несколько более в глубь и за середину участка, начинавшего получать особое значение. Наша плешь была сильно обстреляна, и одна шрапнель влетела в «прихожую» и там разорвалась, убив одного телефониста и ранив двух. Я в эту секунду стоял в проходе блиндажа и был только окутан дымом. Но пулеметчик С. И. Васильев, который сидел на «диване» и с которым я в то время разговаривал, вдруг упал, как подкошенный, на бок. Мелькнула мысль, что он убит, но оказалось, что Васильев только впал в глубокий и долгий обморок. Когда он очнулся, выяснилось, что он оглох: у него под напором струи газов лопнула барабанная перепонка правого уха, которое было обращено ко входу. С наступлением темноты Васильева пришлось эвакуировать. Контузия была тяжелой.
На третий день боя я получил-таки желанную батарею. Но, увы, моему удовольствию суждено было продолжаться недолго: едва ставшая у замка батарея открыла, что называется, рот, как противник засыпал ее 6– и 8-дюймовыми гранатами. Вскоре эти снаряды начали удачными очередями ложиться на самую батарею, и она, понеся потери, отправилась «искать новую позицию». Вдогонку ей неприятель послал с форта парочку 12-дюймовых «чемоданов», которые взрыли в господском польском парке огромные воронки. Больше мы о батарее ничего не слышали.
Между тем обстановка складывалась так, что австрийцы, не добившись результата против центра позиции на лысой горе, перенесли удар на ее правый фланг. Здесь проходило прямое шоссе от крепостного форта и через село Мезенец. Шоссе это было проложено в складке местности между двумя возвышенностями. Южную занимал мой правофланговый батальон, северную, лесистую, Н-ский полк соседней Н-ской дивизии. Лесистая горка командовала над моей высотой. Удержание ее для обороны шоссе и подступов к селу Мезенец с запада являлось делом насущным.
