Итак, Ф. Э. Арэ пишет: «Б. Я. Арэ родилась в селе Нойшваненбург Лифляндской губернии России. … в семье латышских крестьян… получила среднее образование в Латвии. Кроме латышского языка владела русским и немецким. …В 1908 году, то есть в возрасте 21 года, она жила самостоятельно, без родителей, в городе Терийоки (ныне г. Зеленогорск Ленинградской области)».
Из истории Зеленогорска: «В период Революции 1905–1907 годов здесь находились конспиративные квартиры ЦК РСДРП и других революционных партий и групп, проводились их конференции и совещания. Здесь находились перевалочные базы запрещенной литературы и оружия. В 1908 году в Терийоки постоянно проживало чуть больше 6 тыс. жителей».
Вопрос: как оказалась в Терийоки родившаяся и проживавшая в Латвии Б. Я. Арэ? Что она там делала, вдалеке от родителей, и с какой целью поселилась рядом с усадьбой Владимира Михайловича «Тихий берег»?
Далее Ф. Э. Арэ пишет: «Ее первым мужем был Петр Петрович Гуржи, человек весьма состоятельный. …Петр Петрович умер в 1916 году. Он страдал прогрессирующим параличом, лечился у В. М. Бехтерева… …следует учесть, что она унаследовала большое состояние после смерти первого мужа, которое хранилось за границей». (А также квартиру в центре Петрограда, на Гагаринской улице д.14, которая принадлежала П. П. Гуржи).
Вопрос: каким образом латышке из крестьянской семьи, но владеющей тремя языками, удалось выйти замуж за богатого «буржуа», да ещё пациента В. М. Бехтерева?
Ф. Э. Арэ возмущен тем, что М. И. Буянов (психиатр, член Союза журналистов СССР), выявил родство Берты Яковлевны с Генрихом Ягодой: «Как могла латышка, выросшая в Латвии, оказаться родственницей еврея Еноха Гершоновича Иегуды, уроженца г. Рыбинска, который до 1912 года был жителем Нижнего Новгорода?».
Я не знаю, была ли Берта родственницей Генриху Ягоде, но если посмотреть его биографию, то в 1913 году он переезжает в Санкт-Петербург, и познакомиться с ним она вполне могла уже тогда, проживая в пригороде Петербурга с 1908 года.
Господина Арэ удивляет версия Н. П. Бехтеревой, что Берта Яковлевна была членом партии, и это поражает его своей нелепостью: «Она не могла быть членом партии, прежде всего по своим убеждениям. В моей семье вообще нет, и не было, членов партии. Мне удалось прожить более 80 лет не только без партийного, но и без комсомольского билета». (Без комсомольского билета в СССР?!).
Всем хорошо известно, что в советское время так была устроена система, что многие вступали в партию вовсе не по убеждению, а для карьеры. А для некоторых профессий членом партии надо было быть обязательно. И абсолютное большинство из них были вполне порядочными и честными людьми. А в те годы можно было быть и членом другой партии — например, Латышской социал-демократической.
