Но на ум не приходила ни одна разумная мысль. Сергей не мог найти причины, которая рассердила бы Князя. Он терялся в догадках. И чем дольше они ехали, чем дольше Князь продолжал хранить молчание, тем все более мрачными становились предчувствия Сергея. В довершении всего Эдик, сидящий сзади, начал задавать Князю какие-то странные вопросы:
— А что, вскрытие уже производили?
Князь что-то ответил по-азербайджански.
— Разве так можно? — посетовал Эдик. — Сколько дней труп уже лежит…
Когда машина подъехала к воротам городской больницы, Сергей был близок к обмороку. Ворота раскрылись, "мерседес" въехал на территорию, бесшумно покатил по желтым листьям, устлавшим мокрый асфальт и остановился у одноэтажного строения с окнами, закрашенными белой краской.
Эдик вышел первым, открыл снаружи дверь Князя. Сергей не стал дожидаться приглашения и тоже вышел. "Это морг! — понял он. — Но при чем здесь морг?"
Он был настолько измучен ожиданием развязки, что едва передвигал ноги. Князь вошел в морг первым. Эдик, придержав дверь, пропустил вперед себя Сергея. В сумрачном коридоре их встретил очень худой человек в несвежем белом халате.
— Выяснили причину смерти? — спросил его Князь.
— Да, — ответил худой сиплым голосом, отчего казалось, что он нарочно говорит шепотом, словно опасаясь потревожить обитателей морга. — Интоксикация организма в результате отравления.
— Чем конкретно он отравился? — уточнил Князь и пошел по коридору к торцевой двери.
— Каким-то органическим производным ацетона. Возможно, фенадоксоном низкого качества.
Князь на мгновение обернулся и многозначительно посмотрел на Сергея. Тот начинал понимать суть происходящего, но реальность была настолько страшна, что Хлыстун отказывался в нее верить.
Князь распахнул торцевую дверь. Задрожало и зазвенело мутное стеклышко. Сергей почувствовал тяжелый запах крови. Он остановился в дверях, не имея сил перешагнуть порог. Эдик несильно толкнул его в спину.
— Вот он, — сказал худой, подошел к каталке и приподнял край простыни.
Князь снова обернулся, посмотрел на Сергея и с едва уловимым раздражением произнес:
— Что стоишь? Иди, полюбуйся.
— Зачем? — с трудом спросил Сергей. В горле стоял комок, который мешал ему и говорить, и дышать. Ему показалось, что если эта ужасная сцена продлится еще несколько минут, у него поедет "крыша" — точно так же, как в тот вечер после употребления метадона.
— Как зачем? Ты не догадываешься?
В прозекторской повисла тишина. Князь, Эдик и худой детина, застывший над синим лицом мертвеца, смотрели на Сергея. Он, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, попятился к двери. Нервы его не выдержали, и он сломя голову кинулся через коридор к выходу.
