Или вот учение о непорочном зачатии Девы Марии, «догматизированное» Папой Пием IX в середине позапрошлого века. Православные считают, что непорочно был зачат лишь Богочеловек, а вот Его Матерь, при всем Ее почитании, – человек обычный. Если она, как утверждают «католики», не несла на Себе греха, который после падения Адама унаследовало все человечество, – то почему Бог «выделил» именно Ее? Не мог бы «выделить» еще кого-то из обычных людей? А значит, не мог бы спасти вообще всех людей, не искупая их грехи на кресте? А значит, зачем становился человеком, умирал, воскресал? Многие ереси выявляются по одному признаку: они нелогичны, противоречивы, они обрушивают все здание библейского учения. Такова мысль о «непорочном зачатии» Богородицы.
Но главное отличие «католичества» от Православия – в учении о безошибочности теологических суждений Папы Римского и об его абсолютной власти над епископами, священниками, простыми христианами. По учению Ватикана, в вопросах веры Папа всегда прав, и все более-менее значимые церковные решения должны исходить именно от него. Подобную систему периодически пытаются утвердить и в православном мире – но наталкиваются на неприятие духовенства и верующего народа. Ведь церковная история знает немало случаев, когда от истинной веры отступали даже самые высшие иерархи и целые соборы. В Послании восточных Патриархов 1848 года – довольно авторитетном богословском тексте – говорится: «У нас ни Патриархи, ни Соборы никогда не могли внести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое Тело Церкви, то есть народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцов его».
Наконец, в «католической» традиции теологические искажения привели к искажениям духовной, молитвенной практики. Возьмем одну из самых почитаемых в этой традиции монахинь – Терезу Авильскую, испанского мистика XVI века. Она обращается к Богу с такими словами: «Господь наш иногда желает, чтобы я видела ангела в телесном облике. Этот ангел не велик, а скорее мал и очень красив. <…> Этот ангел иногда является, чтобы вонзать свое копье мне в сердце, проникая им в самые мои внутренности. Когда он затем извлекает копье, мне кажется, что он извлекает вместе с ним и внутренности и оставляет меня пылать великой любовью к Богу. Боль при этом так велика, что я не могу сдерживать стоны, однако она столь сладостна, что я не могу желать, чтобы она покинула меня. Душа моя не удовлетворяется ничем, кроме Бога, и поэтому боль моя не телесна, а духовна, хотя тело тоже участвует в ней, и в значительной мере. Эти любовные ласки души и Бога так сладостны, что я молю Бога, чтобы Он по доброте Своей дал их испытать всем, кто думает, что я лгу».
