Исследователь мой потирал руки в предвкушении будущих открытий, но орешек оказался крепким — какие только программы-дешифраторы не применял он, расшифровать информацию, несомую моим излучением, не мог. Организатор мой задействовал лучшие умы в области дешифровки. Они не сдавались, но похвастать им было нечем.
— Какая-то нечеловеческая логика! — возмущался мой непреклонный.
— Разумеется, нечеловеческая, — соглашалась я. — Это логика Природы. Быть может, та же, что и в генетическом коде.
— Пробовали, — вздохнул он. — Черта с два!
— Я не говорю, что она такая же. Я предполагаю, что она столь же нечеловеческая.
Мне было очевидно, что я нашла хорошее отвлекающее занятие для своего несчастного. И надолго.
Когда он спал, я гуляла, забавлялась сменой времен года в зависимости от настроения, прислушивалась к себе. Должна же я что-то ощущать, когда во мне происходят такие нетривиальные процессы!
Интересно, что я не ощущала психического дискомфорта. Было спокойно на душе, если не считать легкой грусти. Ощущалось, что все идет так, как надо, и нечего бояться. Поэтому и страха не было, а было ожидание и даже некоторое нетерпение. Зуд любопытства. И еще я обнаружила, что не нуждаюсь в пище. Да и какая это была пища при моих-то габаритах?.. Оптический обман. Кроме того, мне стали неинтересны сексуальные эмоции. Загрузив мужа научными проблемами, я переключила туда и его сексуальный потенциал, который больше меня не беспокоил. И сие меня вполне устраивало. Но в то же время я почти постоянно думала о своем единственном и неповторимом. Как ему помочь, как его уберечь?.. Как сделать счастливым?..
При всем этом я совершенно не ощущала, что куда-то передаю какую-то информацию. Значит, это идет помимо эмоций и сознания, где-то на уровне генетики.
Лес в моем мире стал более призрачным, то есть туманно-призрачным. Надо полагать, что я уменьшилась настолько, что фантоматическая техника уже не справляется.
Я сообщила сыну о своих записках. Он умолял показать ему их немедленно, пока он не начал непосредственную работу над фильмом. А я сказала, что он получит их, когда я исчезну.
— Но мне это нужно для концепции! Мне нужно понять тебя!.. — увещевал меня сын. — А если не пойму, спросить!.. Как я смогу спросить, когда тебя не будет?
— Спросишь у отца…
— Отец сам по себе. Разговор о тебе.
— Нет, он не сам по себе, и твоя концепция должна это учитывать. И вообще, ничего не надо спрашивать. Далеко не все можно объяснить. Надо почувствовать.
