Но я думала не только о нем. Мне тоже было любопытно, что же дальше? Где предел?..
Из очередного ночного путешествия по временам года я принесла осенний букет. Желтые и красные листья, сухие колосья и травы. Проснувшись, мой грустный Зевс вопросительно посмотрел на меня. Конечно, мне было его жаль, но не думаю, что я слишком замучила его. Мое пребывание в этом мире длилось не более двух недель. В нашем возрасте нормальны перерывы и подольше. Другое дело, что это были не обычные недели, а одни из последних наших недель.
— Не кажется ли тебе, что мы слишком эгоистичны? — ответила я вопросом на его взгляд.
— Что ты имеешь в виду? — пожал он плечами, спустив ноги на пол и обмотавшись простыней на греко-римский манер. И действительно, стал очень похож на неумытого спросонья Зевса.
— Нашего сына, — объяснила я.
— Мы же от него не отворачивались!
— Ты уверен? Особенно, в последние месяцы…
— Но мы не запрещаем ему приезжать. Сам не хочет.
— Не запрещаем, но и не зовем… Ты уверен, что он не догадывается о происходящем?
— Нет, не уверен…
— А если так, то, скорей всего, он сейчас прислушивается не к голосу сердца, а к тем общепринятым этическим нормам, которые запрещают детям присутствовать при уменьшении родителей.
— Не запрещают, а не рекомендуют… Бывают случаи, когда больше некому присутствовать или нет возможности не присутствовать, — уточнил мой аккуратный и добавил: — И, мне кажется, эти нормы не совсем лишены смысла.
— Возможно, — ответила я, сомневаясь. — Только почему-то меня до сих пор мучает совесть оттого, что я не была рядом с мамой. Обманывала сама себя, будто не знаю, что происходит.
— Но согласись, что присутствие детей не совсем деликатно, с одной стороны, и может оказаться слишком тяжелым испытанием для психики — с другой. И вообще, с момента появления детей, жизнь родителей практически полностью принадлежит им. Не справедливо ли, что период прощания всецело принадлежит родителям, то есть супругам?..
— Наверное, справедливо, но эгоистично… Ведь навсегда разлучаются не только супруги, но и дети с родителями. А мой случай, твоими стараниями, вообще, из ряда вон!.. И если, как ты надеешься, когда-нибудь и ты последуешь за мной, то должен быть кто-то, кому мы можем доверить обеспечение нашего эксперимента. И оставить ему возможность повторить его… Ты сделал гениальную систему и знаешь, что подарить ее человечеству тебе не позволят, ибо она разрушает устои. Но неужели ты не хочешь, чтобы наш сын обладал ею? Ты подаришь ему право выбора. Это нелегкая ноша, однако она увеличивает степень свободы. Не есть ли наш родительский долг сделать сына более свободным, ежели это в наших возможностях?
