— А я похож на китайца, тибетца или хотя бы индийца? — спрашивает Ларри.
— Нет, не похож. Но ты и на будь-какую девчонку не похож.
— Не «будь-какую», а «какую-нибудь», ваше святейшество, — поправляет меня Ларри.
Мама говорит, он научит меня логике, тибетскому искусству и культуре, санскриту, буддийской философии и медицине, космической и планетной. А потом поэзии, музыке и драматургии, астрономии, астрофизике, синонимии, тибетскому языку, китайскому и английскому. Кроме того, истории кино, радио и телевидения, политике и практическому основанию колонии в далеком космосе, ну и еще куче всего.
— Ни одна девочка еще не становилась Далай-ламой, — говорю я.
— Это так. Но четырнадцатый Далай-лама предсказал, что его преемником будет ребенок, родившийся за пределами Тибета, и он может оказаться девочкой.
— Но Сакья Гьяцо не мог переместить свою душу в эту девочку. — Я складываю руки на груди и разворачиваюсь намеренно неуклюже.
— О маленький океан мудрости, скажи мне, почему нет?
Глупый наставник.
— Он умер после того, как я народилась. Разве душа может перепрыгнуть в кого-то, кто уже народился?
— Не «народился», а «родился», ваше святейшество. Но это просто. Душа перепрыгивает, и все тут. Самваттаника-винньяна, эволюционирующее сознание бодхисатвы, перерождается по собственному желанию.
— А что со мной, Гретой Брин? — Я стучу себя по груди.
Ларри наклоняет большую голову:
— А ты сама как думаешь?
Ха, старый трюк.
— Разве его душа вышибла меня наружу? И если вышибла, куда делась я?
— А что ты чувствуешь? Как будто она вышибла тебя — или нет?
— Как будто она в меня и не попадала. Внутри меня… там все мое.
— Может, и так, ваше святейшество. А может, пунарбхава Сакья Гьяцо — его перерожденная сущность — внутри твоей души смешалась с твоей собственной личностью.
— Это так страшно.
— Покойный Сакья Гьяцо, наш прежний Далай-лама, пугал тебя?
— Нет! Он мне нравился.
— Вам нравятся все, ваше святейшество.
— Больше нет.
Ларри смеется. Так он смеялся в «Возвращении графа Эпсилон Эридана».
— Даже если сам процесс необычен, детка, что плохого в том, чтобы смешать свою душу с душой достойного человека, который тебе нравился?
Я не отвечаю на его болтовню. Вместо этого задаю свой вопрос:
— Почему он выбрал умереть, мистер Ларри?
— Грета, у него не было большого выбора. Кто-то его убил.
* * *
Каждый «день» я остаюсь не-спящей. Каждый день я учусь и стараюсь понять, что происходит на «Калачакре» и как прежний Далай-лама скользнул своей бхава, «перерожденной сущностью», в мою бхава и смешал старое с новым, так что мы теперь вместе.
