Только вот ничего из этого не имело значения. Будет сложней, но ничего ведь не изменится.
В огромном водовороте счастья я ничего не замечала. Ни скудное питание в столовой, ни постельное бельё в пятнах, ни эпические дуры по соседству не выводили из себя.
Всю свою «одсидку» я теперь представляла в розовых тонах. Ванильно, воздушно, ватрушно.
Каждый вечер я возвращалась с зефирной улыбкой на губах и снисходительно смотрела вокруг, даже в ответ на подначки смеялась. Светка притихла и за всё время умудрилась подраться всего раз — с двумя новенькими, которые ещё не слыхали об её особенности. Когда я вернулась, инцидент уже закончился, никто толком не пострадал. Светка сидела в комнате, забравшись на кровать с ногами, спрятав лицо за волосами и вскинулась, когда я вошла.
— Где ты была? — Тихо спросила она, облизывая разбитую губу. Остальные синяки давно сошли и губа прямо бросалась в глаза.
Я пожала плечами. Врать не хотелось. Рассказывать? Боже упаси!
Она тоже не стала напирать с допросом, только головой покачала и снова спряталась в коленках. Ничего, отойдёт.
Отчего-то я была уверена, что поездка в лагерь станет самым спокойным моим летом, ну, начиная с сознательного возраста, ведь драки тут устраивать уже особо не с кем — все друг к другу притёрлись. Причин для бунта тоже нет — условия не райские, но жить можно. Всё хорошо.
Было. Пока однажды я не вернулась, а Светки в комнате нет.
Просто невероятно! Я сразу поняла — её нет ни в туалете, ни в душе, ни у соседок, куда любая другая на её месте могла бы зайти поболтать по-дружески. Светка не могла, чтобы она стала с кем-то болтать, должно пройти несколько месяцев, этот человек должен целиком и полностью оправдать её доверие — только тогда можно расслабиться.
— Где Светка?
Наша третья соседка Оля выглянула из-за раскрытого журнала. Её тонкие брови так и полезли на лоб.
— Светка? А ты чего, не знаешь? В карцере она.
— Где?
В ушах застучало. Перед глазами проносились причины, по которым подруга могла угодить в карцер. Это же может быть всё, что угодно. И очень серьёзное. А меня рядом не было.
Совесть не мучила, ведь я ничего не планировала специально, просто стало не по себе.
— За что? — Наконец, выдавила я.
— За что? — Она усмехнулась. — Поймали её. Лезла в мужское общежитие.
Пришлось даже сесть.
— За что?
Были сомнения, что послышалось. Не могло не послышаться.
— В общагу к пацанам лезла, говорю. Два дня карцера, начиная с сегодня. Полчаса как увели.
