Но ведь это там, наверху… Разве здесь не должно быть иначе? Разве не в этом их, что там… вера или учение?
Наташка присела, собираясь выяснить, что случилось. Может, парень и правда, болен?
— Не трогай.
Когда на плечо легла ладонь, Наташка вздрогнула и нервно оглянулась. А потом медленно поднялась, насторожено рассматривая своего старого знакомого. Джинсовые шорты и футболка с рукавами делала его всего лишь одним из массы остальных аквелей.
— Привет, — Гонза улыбался так светло, что первым делом Наташка заподозрила, что ее попросту не узнали. Последующий вопрос только убедил в этом:
— Как тебя зовут?
— Меня? — она оценивающе прищурилась. — Ты уже не помнишь? Нат…
— Нет, нет, — остановил он. — Тут тебе стоит придумать себе другое имя. Как бы ты хотела, чтобы тебя звали?
Она ошалело замолчала. Перевела взгляд на лежащего под ногами человека.
— Отойди от него, — сказал Гонза и на миг в голосе прорезался приказ. Всего на миг.
— Понял, — улыбка на его лице снова засветилась настоящим участием и добротой. — Пока не решила, какое имя тебе идет. Подумай.
Она смотрела в его лицо, не в силах решить, как это все понимать.
— Я рад, что ты здесь.
— Рад?!
— Да. Рад, что у тебя получилось. Пошли, — он уверенно протянул руку.
— Пошли? — очумелым попугаем повторяла Наташка. — Куда пошли?
— Отведу тебя к остальным гостям. Вам сейчас станут распределять сопровождающих. Лучше не пропускать.
— Ладно, пошли, — она еще раз покосилась вниз, но не разглядела, дышал человек или нет. Впрочем, какое ей дело, если собратья потерпевшего ходят мимо, переступают через тело и не почешутся помогать. Наташка никогда не стремилась к репутации матери Терезы, потому легко отвернулась от лежавшего аквеля, покосилась на протянутую руку, но своей не подала, а просто пошла обратно к ведущему в бар коридору.
По дороге Гонза показывал на отходящие в стороны ветки и перечислял, что находится в той стороне.
— Комнаты линии А. Комнаты линии Б. Прачечная. Склад. Комнаты линии Ж…
Наташка пропускала пояснения мимо ушей, пытаясь сообразить, что все это значит. Такая чистопородная радость в его глазах, что просто грех обижаться и припоминать прошлое. Не ответить на такую улыбку — все равно что безвинно обидеть искреннего, доверчивого ребенка. Только вот… ее не так просто купить теплой улыбкой, тем более когда за плечами груз прошлых, не самых удачных встреч. Слишком память у нее хорошая. И мозги не так просто отключаются. Но перед тем как решить, стоит ли идти на открытую конфронтацию, неплохо бы выяснить, кто он тут и что может. Поэтому Наташка приструнила желание просто послать его куда подальше и на очередной комментарий вдруг ответно улыбнулась самой ослепительной своей улыбкой, а после протянула руку и сама подцепила его под локоть.
